его порядка вещей, сохранишь власть надъ снљшни,иђ,

устоять прошивъ его могущества? Могъ ли онъ,

пластикъ ошъ колыбели своей, по и поло-

же!йю, свободно располагашь формой, когда его по—

мысль: и чувства, находясь въ непрерывпомъ си:олк-

H0BeHiH СЪ вееЛИКОЛ'ЁПНЫМЪ Mil)0Mb, шакъ легко ОШЫ—

скивали въ немъ свое выражающее, покровъ свой,

одежду для себя, шакъ непринужденно отливались

въ имъ образы, пред—

выражаемое въ самомъ чувственномъ,

Другое, совс%мъ другое, быль

осязаемомъ видь?

первобытный Германецъ. Онъ, житель мрачнаго Св-

вера, въ своихъ дремучихъ хБсахъ, покры-

вавшихъ прежде собою всю его родину, на кош смош-

р•Ёлъ онъ какъ на святыню, пишалъ родъ суев1;рпа-

го и ошъ коихъ даже жех1;зное мужество

Римлянъ трепетало, Германецъ, жизпь

свою въ эпуБхъ дубровахъ и чащахъ, занимался,

естественно, одной только охотой, его

кь npeNIpifIlTIi}IMb, пренебрегая всј

какъ несогласныя съ его

о своей личной независимости и свободв. Ошшого да-

же земледт„йе, сшолько любимое С тавянски.ми племе-

нами, онъ предосшавлялъ своимъ рабамъ и невольни—

камъ, прибьгая кь нему, развт, въ самой крайней •пу—

жд%. И такъ какъ льсъ не представлялъ ему собой

на одномъ мьсшъ досшашочнаго жилища, шо онъ

безпресшанпо скитался по нему и часшо выселялся

въ области своихъ состдеЙ;

но и

зд%сь не могъ оставаться до тгое время, скучая по

своимъ чащамъ и озерамъ, не им%я шерп%кйя перене-