80

не исключая и его собственныхъ, но только не тому,

кто стремится опровергать и подкапываться подъ нихъ пу-

темь только однихъ Онъ быль далекъ отъ

того, чтобы подчинять своихъ посл•Ьдователей деспотизму,

исключающему взгляды“

до сихъ порь портреты, гравюры, медали

и бюсты Ганемана служатъ какъ бы живою

кь очевидцевъ, которыхъ вс±хъ одинаково по-

ражалъ его удивительнаго черепъ, съ окаймляющими

его серебристыми прядями красиво вьющихся волосъ, вели-

чественный лобъ, необыкновенно умный и пронзительный

взглядъ, орлиный носъ, и вся импонирующая на-

ружность. И не будучи ни френологомъ, ни

каждый, кто взглянетљ на изображен ie Ганемана, скажетъ,

что это голова зам±чательнаго и выдающагося челов±ка.

По кь другимъ медицинскимъ онъ

ближе всего подходить кь Гиппократу и Парацельзу.

Съ Гиппократомъ у него много общаго. Для обоихъ инте-

ресы практической медицины составля ютъ главную ц•Ьль, а

средство кь ц•Ьли, личное MH±Hie; у обо-

ихъ служитљ эмпирическихъ результа-

товъ, а отнюдь не предпосылокъ. Также какъ и

для Гиппократа, для Ганемана т. е., бојуЬз-

ней челов±ка, есть главное врача (см. S 1. Орг.

5 изд.), причемъ онъ отводить должное м±сто природ“Ь и ея

щЬлительной сијтк, не налагаеть на нее никакихъ ц±пей, не

тамъ, сама природа достаточно сильна,

чтобы водворить здоровье и порядокъ, но поддерживаеть ее

въ слишкомъ слабыхъ и сдерживаетљ ее въ слишкомъ бур-

ныхъ ея щЬлительной силы. Такъ же какъ и

Гиппократь, онъ обращалъ большое на и

въ обширномъ смысл± слова, т. е., пищу, пита-

Hie, образъ жизни, привычки больного, ванны и пр. Онъ

быль врагомъ всякаго безплоднаго или резонер-

ства, несмотря на то, что подобно многимъ медицинскимъ

мыслителямъ, создавалъ свои гипотезы и теоремы;

но никогда не служили ему руководящею нитью его

практической д•Ьятельности. и раз-

для него, какъ и для Гиппократа, имеЬютљ только

побочный интересъ (см. S 28, 5 изд.).