Н. П. Огаревъ—Н. А. Тучковой.

79

то мое почтенье,—я увзжаю кь вамъ во вторникъ. Оставляю ей le

champ libre и возвращаюсь въ Акшено только тогда когда ея не

будеть. Какой бы обороть дЬло ни все равно. Я буду

гуманенъ до не льзя; но если обстоятельства нам%рены захватить

весь мозгь моей жизни—то извините Мте la двлаюсь

неумолимъ какъ чортъ знаетъ кто, и могутъ вокрутљ меня умирать

100 тысячь разь, что это меня не тронеть, а только взб%сить.

надо кь вамъ, Consuela, МНЕ надо кь вамъ, иначе я стану еще злы,

ч±мь думаю.

Ну! дайте отдохнуть съ вашимъ письмом•ь, • теперь моим»

единственнымь другомь. Я плакаль надъ этимъ другомъ — спасибо

вамь за это! это ужасно хорошо, и золь я или нВтъ, а легко,

св%тло и тепло на душъ. Не станемте спорить о ббльшей и мень-

шей привязанности друггь кь другу. Я не знаю какъ вы меня любите.

Я знаю только, что я васгь всячески люблю. Право! стыдно что

то скрывать передъ вами, какъ будто изъ учтивости. ВЪдь я вась ни-

какой любовью оскорбить не могу. Вы вольны любить меня какъ

хотите и я вась тоже. Любовь не оскорбляетъ и я извиняться не

хочу. Тревожить васъ — сохрани меня мои святые — чтобъ я когда

нибудь подумаль! слишкомъ хорошо при той дружб%, которуюъ

вы даете. Consuela! право не примите этаго за пошлую декла-

это было бы только ридикюльно. Я такъ просто, откровенно,

какь человКЂ, говорю вамь что всячески люблю вась—

что это мое А вы какъ хотите.—Вы для меня—Америка (не

правдали см%шно!) 4. е. новая страна, которой я не зналъ въ жизни:

т. е. любовь кь женщин% д%йствительно симпатичной. Для меня до-

вольно того чувства, которое вы даете, даже еслибь вы любили

другаго иначе. А впрочемъ—чорть знаеть—можеть это и неправда,

ну! да все равно: я счастливь самъ въ себ•Е съ той любовью, сь ко-

торой я думаю о васъ. Satis! Я ничего инаго не требую отъ жизни

для личнаго для исключительнаго личнаго удовле—

Понимаете ли вы, что вы МН'Е дали новую жизнь, Consuela,

и воть почему я у васъ этаго имени никогда не отниму. Понимаете

ли вы, что я страшно счастливь. Я сь горя никогда не плачу. А

теперь я готовь плакать съ какимъ то страннымъ И

право это не бутылочка бургонскаго, которую я припасъ,— виною

этому. Я её припасъ (о для того, чтобъ им%ть р%шимость

говорить вамъ все чтб у меня на сердц%. А счастливь я и опять