раперъ чисто художническаго и“ющаго болве

въ виду предмета.

Отсюда становитсн понятно, почему новыя теорети-

B3bIcR8Hia, на индуктивномъ npieu•b,

отправлялсь, главнымъ образомъ, отъ исторической разра-

ботки именно классическаго искусства. Эти теоретичестя

представлжютъ столь тјсную связь съ

древняго искусства вообще, что служатъ отчасти какъ бы

ея отраслью, ея между Т'Вмъ кань и

законы, ею выработанные, подучаютъ общегодное

въ кь общей искусства. Въ этомъ

вовомъ такт, сказать, практическомъ HanpaB-ueHia TeopiH

искусства устранила отъ себя вс'ь ть отдвлы, которые,

кап метафизика прекраснаго, могли бы только препятство-

вать положительныхъ денныхъ й необходи-

ному обдасти прекраснаго

только въ искусствв, съ цвлью выработки прочныхъ по-

которыми должна руководиться художественная

критика. Такая теоретическая разработка BdizeTb уже и

на самыя измвння художествен-

дую харавтеристику памятника, отдв•днн и свжзывая эпо-

хи и устраняя чисто антикварсчю разработку и

создавая интересъ безпристрастной критики, ищу-

щей въ памятникв новыхъ 3HaHih, а не лишней мишени

для разныхъ нападокъ\ и. насмвшекъ.

Эта новая теорйи, отправлявшаяся, главныиъ обра-

вомъ, отъ классическаго искусства, не могла вос-

пользоваться готовымъ для нея въ эстетикахъ,

потому что она шла другимъ путемъ. Наоборотъ, самая

слабость сторонъ этой отчасти' зави-

-свда отъ прежнихъ эстетическихъ npieM0Bb, отъ которыхъ

иногда не могди освободиться, какъ увидимъ, такЈе писа-

тел, накъ Вёттихеръ. Античная эстетика, въ полной си-