— 67 —

Отъ графа Шереметева, берущаго и рублями, и кафтанами, и бара-

нами, онъ переходить , кь своимъ друзьямъ—подъячимъ, протоколистамъ,

секретарямъ, членамъ, сов±тникамъ, прокурорамъ.

При въ Ивановскаго монастыря въ раскольничью

старицъ, кои явились въ расколеЬ, одну старуху,—говоритъ Каинъ,—я

отпустилъ. А какъ я въ отпускЬ той старухи взять быль въ ту

и держань подъ карауломъ, тогда по свободт, пришедъ кь той

секретарю Ивану Шаврову, подарилъ платкомъ и просилъ,

чтобъ бнъ меня кь сыску той же старухи не принуждалъ; а посл± того

въ разныя времена прислалъ кь нему ренсваго рубли на три, и послгћ

того оной старухи отъ меня не требовано“

За секретаремъ • раскольничьей слеђдуеть протоколисть сыскного

приказа Молчановъ, большой охотникъ до крадешхъ „епанечекъ“ и до

прочаго.

„Содержащаяся въ сыскномъ приказ'ћ колодница Акулина Леонтьева,

призвавъ меня кь Каинъ, — отдала краденую ,

епанечку тафтяную алую на заячьемъ мтху, которая у нея была въ за-

клад'ћ, и онаго приказа протоколистъ Степань Молчановъ оную епанечку

взалъ кь ce6rh и отнесъ въ домъ свой, о чемъ извгћстны Андрей

ABepkieBb да Ивань Коноцаловъ. Да оный же Молчановъ, при взятьи

разбойниковъ, изъ пожитковъ огородника, у коего они пристань имФли,

навязалъ 1флый узелъ и взялъ кь себ'Ь. Да и при всгьхъ таковыхъ выемкахъ,

кавъ секретари, такъ и то чинили".

А вотъ огульная характеристика всего сыскного приказа:

„Того жъ приказу секретари и протокоиистъ, будучи въ приказгв,

почасту говаривали мн±, чтобъ я позвалъ ихъ въ питейный погребъ и

поиль ренскимъ, которыхъ я и паивалъ и издерживалъ на то по рублю

и больше. За- то, когда на меня произойдељ въ томъ приказгь какая въ

чемъ жалоба, чтобъ они мнгЬ въ томъ помогалй и съ вми людьми, не

допуская въ дальное cJ1t;wTBie, мирили, что й самымъ д±ломъ бывало не-

однократно. Сверхъ того, даривалъ я. ихъ шапками, платками, перчатками

и шляпами и кь вербному раскрашенными вербами, а прото-

колисту и сукна на камзолъ, да жен'Ь его бархату чернаго аршинъ да

объяри на балахонъ и на юпку; да три и четыре платка А

одинъ секретарь, Ивань Вогомоловъ, при осмотргћ въ одномъ

приставали воры, не явится ль •воровскихъ пожитковъ, взялъ образъ

обложень серебромъ, и отвезъ въ домъ свой“.

А вотъ вкусы и привычки судей, которые такъ любили пытки, дыбу,

застЬнокъ—и „keHapckiL сахаръ,” „крашеныя вербы, “ любили играть въ

картишки съ Каиномъ и пр.

„Того жъ приказу судья Сытинъ говаривалъ мнт въ домтЬ

своемъ, въ коемъ я у него бываль часто и пивалъ съ нимъ чай, что я

мало кь нимъ воровъ вожу, у него-де нфть сахару и чаю. Почему я, купя

въ городТ сахару кенарскаго полпуда, отнесъ кь нему. И сверхъ того, онъ,