прочности, какую воображали видеть в них и жалователи,

и жалуемые. Главное дело в том, что связанные с ними

отдельные земельные жалованья, под названием хуторов,

не сопровождались никакими межевыми действиями и

освещениями и никакими даже полицейскими ограниче-

ниями. Единственным ограничением служили им пределы

влияния и авторитета того или другого высокочиновното

старшины. А потому, когда высокочиновный и далеко раз-

двигавший границы своего земельного довольствия стар-

Тина сходил в могилу и сам превращался в глыбу войско-

вой земли, тогда широкие границы его довольствия, по-

тесненные новым, поднявшимся на верх лестницы войс-

ковой иерархии чиновным старшиной, суживались с быс-

тротой утренней тени,— и оставленное первым движимое

имение в рогах, гривах, рунах и скирдах превращалось в

прах, как червонцы фортуны, прорвавшие ветхую суму

нищего. Исполнялся со всей строгостью известный при-

говор, равно общий царствам, обществам и отдельным

лицам.

Так возникли первые хутора, известные под именем

“панских” .

В течение времени сами куренные общества, другими

— нечиновные члены войсковой семьи, увлек-

словами

шись примером произвола войсковых патрициев, объяви-

ли за собой право жаловать хуторами своих собратов, пле-

беев. Кому было тесно в курене, кому было нужно ото-

двинуться от его полиции и повинностей, тот ставил уто-

щение куренному обществу и под единственным влияни-

ем угощения получал-от этого общества письменное, за-

печатленное бесчисленными рукоприкладствами дозволе-

ние выселиться из слободы в поле, “сесть хутором”. На-

родное мы потешалось тем, что из нечиновной массы вы-

двигались вперед люди, способные сидеть хуторами не

хуже себялюбивого панского эгоизма. Но как печально

было разочарование недальновидной толпы, когда создан-

ный ею особняк-хуторянин, дослужившись чином, делал-

ся паном и обыкновенно становился самым неумеренным

притеснителем прежних своих сотоварищей в земельном

пользовании, или когда хуторок простого бедного челове-

ка посредством продажи: дара и наследования переходил

во владение ”заможното” пана, и когда этот новый замож-

ный владелец на отведенный для нескольких десятков

животных лоскут земли переводил огромную худобу (йет-

вероногбе хозяйство), в игольное ухо вводил верблюда.

Тут уж просто повторялась уловка Дидоны, которая, по

55