конь глины, изъ котораго можно сльпить, что угодно, но, од-

нако, и не глиной опредЫенной формы. Наприм%рь: умнымъ

мхи глупымь онь рождается, но доброту можно развить, озло-

блениымъ, злымъ, можно его сдЫать, и. т. д. ПодробАе ни-

чего не могу пока сказать.

Если-бъ я писиа все, что у меня вь голой, то могла-бы

писать еще и еще...

27 Января. МА воть что странно: когда Ать у меня

яркихъ ежедневныхъ впечатлЫй, я сажусь за дневник» без»

или, точне, съ происходящимъ отъ при-

вычки.

Фло вь томъ, что, мнь кажется, вс•Ь испытывают. больше

легкости писать, излагать мысли, которыя их» занимають,

чьмъ просто думать о нихь. И зат4мъ, дневникъ значительно

облегчаетъ душу, когда она полна. У меня это, пожалуй, больше

въ горы ч%мъ въ радости.

Кто-же ведеть дневникъ? Во первых», очень MHorie вели-

kie люди; „человЬкиД, а не писатели, Аятели и т. п.

Но этого, конечно, мало. Я смотрЫа на смертныхъ

тоже: изъ т4хъ, кого я знаю, вели дневники люди съ душой...

Одно останавливаетъ меня в. этомъ ...

Почему Нина не ведетъ его?

Она славная, очень славная дьвочка, сь сердцемь и

душой, достаточно серьезная и глубокая, но ...

какъ-бы это

сказать? Она создана въ самый разъ, въ мВру. Въ ней есть

и „фуфырство“, и глубина, и серьезность. Я могла-бы съ ней

дружно, но не такъ, какъ съ Раей. Я эту средину очень

цЪню вь людяхъ, и въ этомъ Нина какъ разъ

то, что надо ... Она, даже, больше, нежели на половину,

серьезна.

Такь почему-же, все-же? Я знаю, какъ она разсужда-

ел: „Кь чему, — говорить она, — буду я записывать то, что

я чувствую, для кого? Для себя? Зач%мъ это мн±?” ...

39