— 439 —

увид'Ьлъ онъ новой образъ умершей, и, вм'ђсто горькихъ

слезь печали, въ глазахъ его c.IaBiz слезы нвж-

ности. Много цйтовъ въ пощ въ рощахъ и на лугахъ зе-

леныхъ; но нгЬтъ подобнаго розТ, вс±хъ преврасн±е:

много было врасавицъ въ Москвеь блокаменной, ибо царство

Русское искони почиталось жилищемъ красоты и

стей; но никакая красавица не могла сравняться съ На-

тальею — Наталья была всгЬхъ прелестн•Ье. Пусть читатель

вообразить ce6'h близну мрамора и Кавказ-

скаго сн±га: онъ все еще не вообразить 6'Ьлизны лица еж—

и представя себ'Ь ЦВ'Втъ Зефировой любовницы, все еще

не будетъ имгьть совершеннаго noHaTig объ алости щекъ

Натальиныхъ. Я боюсь продолжать cpaBHeHie, чтобы не на-

скучить читателю H0BTopeHieMb изв±стнаго, ибо въ наше

роскошное время весьма истощился магазинъ титическихъ

красоты, и не одинъ писатель съ досады кусаеть

перо свое, ища и не находя новыхъ. Довольно знать и того,

что самые богомольные старики, видя Боярскую дочь у об'Ьдни,

забывали класть земные поклоны, и самыя пристрастныя ма-

тери отдавали ей преимущество передъ своими дочерями.

Сократъ говорилъ, что врасота тЬлеснаа бываетъ всегда изоб-

душевной. Намъ должно пов±рить Сократу, ибо

онъ быль, во первыхъ, искуснымъ ваятелемъ (слгЬдственно

знал'ь принадлежности красоты Влесной), а во вторыхъ,

мудрецомъ или любителемъ мудрости (с,тЬдственно зналъ хо-

рошо красоту душевную). По крайней wbP'h наша прелестная

Наталья им'Ьла прелестную душу, была нгЬжна какъ горлиЦа,

невинна какъ агнецъ, мила какъ Май мфсяцъ; однимъ сло-

вомъ, им±ла встЬ свойства благовоспитанной д±вушки, хотя

Pycckie не читали тогда ни Ловка о ни Рус-

сова Эмиля— во первыхъ, для того, что сихъ Авторовъ

еще и на свгЬтЬ не было, а во вторыхъ и потому, что худо

знали трамотЬ — не читали и воспитывали хЬтей своихъ,

какъ Натура воспитываетъ травки и щЬточки, то есть, поили

и кормили ихъ, оставляя все прочее на произволь Судьбы;

но Судьба была кь нимъ милостива, и за дойренность,

которую им'Ьли они кь ел всемогуществу, награждала ихъ

почти всегда добрыми хЬтьми, YThrueHieMb и подпорою ихъ

старыхъ дней.

Одинъ великой Психологъ, котораго имени я право не

упомню, сказалъ, что дневныхъ человеђка

есть вынеЬйшее его сердца. По крайней М'ЬР'Ь