67

еосъ ен сосредоточень на судьбы млад-

шаго брата; изъ заключительныхъ словъ думы мы

видимъ, что и по самихъ пввцевъ дума

наша есть не что иное, какъ птснь (слава, молва) о

.м.шДшели бра.тт, провозглашаемая всенародно

ц'Ьдью и слушающихъ.

Обличительно—жалобная пвсня эта жаво поэтому ,

напоминаетъ собою пвсню той волшебной сказочной

дудки, которая вырВзана была чумакомъ изъ тростни-

на, выросшаго на могищь безвинно убитаго братомъ

юноши и открыла Mipy это тайное :

«(Брат мене убив,

На лану зарив,

За того веприка,

Що в саду рив п пр. 87).

Но сосредоточивъ весь интересъ своей пвсни на

младшаг.о брата, козацкая муи, кань

бы сознавая свое • безсиЈе передјлать суще-

ствующую двйствительность иными средствами ,

въ своей whcwb выводить, ВМ'ЬстВ съ тЬмъ , и

старииио брата ,

какъ виновника гибели млад-

шаго, на всенародное позорище, привязываетъ его

кь позорному столбу, провозглашаетъ о немъ по

весямъ и градамъ, наперепутьнхъ и торжищахъ, въ

и молодымъ козацкимъ поко-

rBHiHMb. Такова нравоучительная нашей

козацкой рапсодЈи , одного изъ самыхъ глубокихъ и

трогательныхъ козацкой эпической музы.

Въ ен заключительныхъ словахъ, какими обы-

вновенно заканчиваются и вообще думы о

томъ или другомъ героев выражается уввренность въ

томъ, что память (слава модва, слухъ, пгЬсня) о

младтемъ братгь, погибшемъ эгоизма

старшаго, не умретъ, не погибнетъ.

Живучесть

думы