х

— 128 —

и родственную ненависть въ нему, онъ или падетъ подъ бре-

менемъ богатаго наслЫя, или долженъ отречься отъ отца съ

матерью. Былое Европы дла него еще живо: онъ, выхода на

арену, не можетъ сохранить cnoolcoie судьи; вм%сто благо-

творной теплоты, въ душ% его авляети или по-

пламень вритиви—бевпощадный и неотступный.

Ошибатьса ненадобно: втоп гвђвъ, эта критика, —тоже л“вь,

но любовь, доведеннаа до крайности, ревнивая, варающаа,

осворбленная. Страстная односторонность въ Запада

простительна западному челойву, и была бы странна въ

руссвомъ. Откуда взять увлеченному въ омуть въ

самомъ вруговоротђ ихъ, ровное и мудрое

зрителя; не будетъ ли это ниже или выше достоинств чело-

в•Ьчесваго, ве надобно ли дла этого сдЬатьса Талейраномъ

или ira et studio! Неужели вы Врите, что Тацить

писалъ sine ira?— Повторяю свазанное въ первомъ письмђ•.

нАтъ объевтивйе относительно прошедшаго Европы,

какъ руссваго. Конечно, чтобъ воспользоваться имъ,

недостаточно быть русскимъ, а надобно достигнуть общечело-

йчесваго надобно именно не быть исключительно

руссвимъ, то-есть, понимать себа не противуположвымъ За-

падной Европ%, а братственнымъ. братства не погд%•

щаеть самобытности но и самобытность ихъ, вавъ

лицъ, не противуиолагаеть ихъ другь другу врагами, что

уничтожило бы братство. Отталкивающее

себа чему-нибудь не можетъ достигнуть объаснительной точки;

вражда въ осной своей субъевтивна; быть въ противуполож-

ности значить отваваться отъ пониманья противуположнаго,

потому что пониманье есть именно cHHTie противуполовноств.

Довол'ь мысль ревниво опалвипеть противуположное, она

ограничена имъ, вавъ чуждымъ, и это чуждое д%лаетса вам-

немъ брошеннымъ на вс%хъ путахъ ел. Въ

Уложент сказано: „А будетъ который судья истцу будетъ

недругъ, а отвђтчиву друљ, и тьхъ истца и отв±тчии тому

не судить“. Намъ чривычайно дегво достигнуть