С. М. СОЛОВЬЕВ Ъ.
73
моть ТОЛЬКО относиться въ въ новымъ
принципомъ, воторыя вовсе не вытекали изъ имаго принципа, въ са-
момъсЮВ вЧ)наго. Западники 30-50-хъ годовъ имжи нраво насовер-
шенно иное H83BaHie. Эго были pyccEie гуманисты. њть
npiyptMBaTb этоть терминъ Ренессанса, кь
дюдяиъ, проводившимъ тогда въ европейскомъ греко-рим-
свуто образованность. Ихъ дКтедьность положила собственно только
начало европейскому гуманизму. Идеалы гуманизма развивались и
расширялись подъ BuiHHieMb европейской науки и европейской мысли.
Самое нассичесваго Mipa и его сджыось со
временемъ вынВе и глубже. гуманисты ХУ и XYI Л-
вовь искии свои идеиы преимущественно въ Ри", и .зфсь отчасти
въ и паденјя античной
ЦВ'Вть этой быль раскрыть только въ ХУШ когда
ocH0BaHie новой эпохи гуманизма было положено Виш:ельма.номъ.
На этомъ гуманизмеВ воспитались классическЈе поэты Лес-
сингъ, Гердеръ, Шииеръ и Гёте, которые внесли
элементъ въ тьмецкую литературу и этимъ подняли культуру
мецкую, дали ей мЈровое ЗОсь гуманизмъ получилъ иной,
смыс.тъ, чтЬ выразилось уже въ самомъ
значевТ слова «гуманный»; гуманизмъ сдј;.тадся лишь
однимъ изъ составньжъ эдементовъ европейскаго гуманизма, т. е.
гуманнаго, общечеловВческаго начата. Въ этоть гума-
впмъ сТй¯тогдавходитьдЛ новыяживительныя струи, идеалисти-
ческая которая внесла въ духовный MiPb по-
ниманје идею законнаго, мирнаго, органическаго
идею прогресса и диберадизмъ, которому положилъ
прочное ocH0BaHie перевороть 1789 года. Этотъ обла-
гороженный новыми идеями XIX йка гуманизмъ—продуктъ евро-
пейской общечелойчесной — вотъ что пытались иро-
вести въ наше общество pycckie гуманисты, такъ называемые за-
падники сороковыхъ годовъ. Не замгВну западнымъ
ставилп они себ'Ј, фью, а русскаго общества на евро-
пейсхо универсальной культурЬ чтобы поднять' ри-
Ba'Rie на стецень дать ему мЈровое
Въ 1846 году Соловьевъ попадь въ кружокъ славянофиловъ по
сд%дуюпциу поводу. Константинъ Аксаковъ писадъ историческую
драму «0cB060;MeHie Москвы 1612 года» и пожиалъ выслушать
иц'ђнЈе ()нъ пригласилъ себ“В Соловьева и, когда тотъ
лестно отозвался о его К. Аксаковъ воспламенился нему,