— 378 —
перь императрица въ этомъ не сомн±вается и мало того—она
произвольно мфняется ролями съ своимъ корреспондентомъ:
раньше онъ ей доказывалъ вину философовъ, а она ихъ защи-
щала, а теперь она сама предлагаеть ему оправдывать фило-
софовъ, а на себя береть роль обвинительницы.
Такпмъ образомъ, теперь окончательно философы были при-
числены кь тому лагерю людей „криво думающихъ", кь какимъ
раньше уже были отнесены масоны и иллюминаты.
императрицы о д±ятельности тайныхъ обществъ теперь рас-
ширились: они уловляють не только школами и больницами, не
только печатакјиъ мистическихъ кншљ, но отъ нихъ же ис-
ходять и которыя раньше им-
ператрица противопоставляла мистическимъ книгамъ новиков-
скаго
Екатерина и теперь, какъ въ 80-е гг., продол-
жала указывать, что нечего бояться „французской за-
разы”, потому что далеко, и власть въ ней твердая, но
на самомъ Д'Ьл± ея напуганному представлялось,
что и у насъ втихомолку мистики и философы, якобинцы, ма-
соны и иллюминаты свили уже прочное ГН“Ьздо. Подъ этимъ
новымъ угломъ зр±кйя были истолкованы факты русской
д±йствительности, которые въ другое время не вызвали бы
особо нервнаго власти.
11режде всего должно было броситься въ глаза напряженное
BHuMaHie средняго дворянскаго и городского класса кь
во Этоть кругъ людей, какъ свид±тельствовали новиков-
Ckie журналы, больше вс±хъ быль склонень кь серьезному чте-
и этотъ же круть людей, по свид±тельству записокъ совре-
монниковъ, отличался наибол±е либеральнымъ HacTpoeHieMb.
Для пего французская была борьбой за свободу, и
этой борьб±, конечно, сочувствовали. А кь этому кругу при-
мыкали и элементы знати. Поэтому, когда въ
Петербург± получилось о которая
представлялась оплотомъ деспотизма,—это B3B±cTie вызвало не-
обычайный подъемъ общественнаго настроенјя. „Новость быстро
распространилась, — разсказываеть въ своихъ мемуарахъ Се-
гюръ,—и была принята различно, смотря- по и настро-
онЈю каждаго. При двореЬ она вызвала сильное и общее
Въ город± было совершенно обрат-
џое, ц хотя Растцјйа не грозпда ницому изъ жителей Петер-