говорйтљ причиною революц\и ет%витв самую
оную и общества похоже, кажется, на то, какъ
иногда больные, изнуривъ' себя и свои соки испортивъ не-
воздержанностью и неосторожностью, не желая признаваться въ
прямыхъ причинахъ своихъ бол±зней, стараются ихъ приписы-
вать какимъ-нибудь неважнымъ постороннимъ случаямъ, въ
коихъ опи невинны и которые бы для нихъ совс±мъ нечувстви-
тельны были, если бы разслабленное теЬло ихъ не было уже
готово разрушиться. власти, ненасытность стра-
стей въ управляющихъ, тљ челов±честву,
народа, 6e3B±pie и развратность нравовъ: вотъ прямые и одни
источники революгйи”.
Такое в±рное и при-
знанје обычнаго взгляда, что революцјя была совершена «тай-
нымъ обществомъ иллюминатовъ, было необычайно характер-
нымъ: оно свид±тельствуеть, что даже люди съ критическимъ
кь д±йствительности способны были поддерживать
Что же можно было спрашивать съ тфхъ,
кто всегда жплъ чужимъ мнјтемъ, и съ тфхъ, кто кь объясне-
нјю д±йствительности всегда прилагалъ заран±е выр±занные
шаблоны? Такъ „философъ на трон±” — Екатерина—и с±рая
масса окружающаго общества вставали на одну и ту же пло-
скость въ того, что ихъ напугало.
Надзоръ за „подозрительными” людьми съ конца 80-хъ гг.
быль усилонъ. Въ Москв± въ этомъ особенно ста-
рался кн. въ феврал± 1790 г. назначенный глав-
нокомандующимъ. „Это быль старый фронтовый генералъ,—ха-
рактеризуеть его Лонгиновъ,—который полагалъ, что все на
с.в±ть можетъ и должно подчиняться военной дисциплин±, и
что администрацјя состоитъ въ одномъ за сохране-
HieMb порядка, понимаемаго въ самомъ узкомъ этого
слова. Надменный по характеру, довольно ограниченный умомъ,
плохо образованный, онъ не уважалъ и ц±нилъ
одну исполнительность по служб±”.
Насколько этоть челов±къ быль вполн± опред±лененъ въ
своей исполнительности, показываетъ отзывъ о немъ Потемкина
въ письм± кь императриц± по поводу его главно-
цомандующимъ: „Ваше величество выдвинули изъ вашего арсе-
нала самую старую пушку, которая будетъ непрем±нно стр±лять
въ вашу ц±ль, потому что своей собственной не им±еть. Только