бумаги, переходить от тонкой линии к толстой и наоборот. Конечно, участие резинки

здесь исключается.

Штрих на гладких сортах бумаги может быть доведен до тончайших начертаний,

приближая рисунок к технике гравюры. На шероховатых бумагах штриховка сангиной

или углем оставляет сочную мягкую линию, сохраняя всю энергию нажима руки, и

приближает рисунок к задачам воздушных валеров. Но в целом штрих условен,

жестковат и не достигает цели, когда надо сделать рисунок с легкими тоновыми

переходами, глубокими фонами, не достигает эффекта при передаче воздушных

планов.

Мягкий карандаш, соус, сангина и уголь приемами растушевок передают бесконечное

многообразие предметного мира. Воздушные валеры, окраска и материальные

от легчайших складок ткани до жесткости металла

качества предметов

передаются наивыгоднейшим способом растушевок. Светлые тона и сочные, густые

тени в рисунке реально убедительно достигаются именно этим приемом. Фактура

вещей, внешние качества материи, вода и земля, камень и штукатурка, тело и волосы

человека, как и его одежда, передаются в рисунке различными приемами обработки

поверхности бумаги. Тут мы имеем две стороны одного дела: правильное

использование рисовальных материалов и творческие навыки, мастерство каждого

художника.

Примером рисунка на тоновой бумаге может служить обнаженная полуфигура Прю-

дона (рис. 124). Тут мы видим, как бумага стала средним тоном между темной

протушевкой карандашом и светлыми планами, нанесенными мелком.

Известный рисунок сидящего человека, исполненный Петром Соколовым (рис. 125)

дает хорошее представление, как художник лепит форму черным и белым на серой

бумаге.

Гладкие бумаги не годятся под мягкие карандаши и сангину, так как они на ней

мажутся и многообразия тоновых градаций не достигают. Поэтому для таких

материалов хороши шероховатые бумаги типа «энгр», полуватман или им подобные.

Именно на такой бумаге мы видим изображение головы у Тициана (см. рис. 44 в главе

«Рисование живой головы»); прокладкой большими планами без резких

подчеркиваний художник блестяще передает не только тип человека, но и самую

поверхность кожи лица. Бумаги с фактурной поверхностью — самые ходовые: на них

хорошо ложится простой графитный карандаш. Прилагаемые к данному руководству

таблицы по рисованию головы, фигуры и архитектурных деталей сделаны

карандашом именно на шероховатых сортах бумаги. Бывает бумага крупнозернистая,

и хотя на ней иногда получают выразительнейшие рисунки, как, например, у

Крамского голова к «Неутешному горю» (см. рис. 45 в главе «Рисование живой

головы») или «Мужская голова» Веласкеса (рис. 128), но все же такие сорта бумаги

используются для рисунка лишь в особых случаях. Крупнозернистая бумага скорее

годится для размывок по сырому сепией или тушью.

Под перовые рисунки тушью, как уже говорилось, лучше пригодны более гладкие

сорта бумаги, хотя в рваном штрихе иногда есть своя прелесть, например при