силуэтами, выразительными планами, мудрой скупостью форм, продуманным

чередованием больших и малых форм.

Мало слов еще не значит, что мало мыслей. Малое число архитектурных украшений

далеко не всегда признак бедности декора. Простота — это разумная экономия во

всем.

Поговорим теперь о крупных и мелких планах, о целом и деталях в композиции.

Памятник Петру I Фальконе или статуя «Коллеони» Верроккио, как и портреты

Веласкеса, строятся на силуэте большой формы, а все мелкие детали (скажем, в статуе

«Коллеони» узор на сбруе коня) обогащают эту большую форму. Рисовальщик об

этом должен помнить, если хочет добиться хорошей видимости изображения.

Приверженность к мелочам, как к обособленным элементам, работа по частям — от

детали к детали пагубно отражаются на восприятии произведения искусства, па

первенствующем значении целого, а значит, и главного, которое тонет в подробностях.

Сложная жестикуляция, перенасыщенность деталей, которую мы видим в

позднебарочной скульптуре, приводит к тому, что на расстоянии силуэт превращается

в бесформенную массу. Барочная живопись смотрится по частям бесконечно лучше,

чем в целом.

Начертательные планы в композиции уравновешиваются, поддерживаются тоновыми,

цветовыми планами. Иногда перспективный центр не совпадает с цветовым, и тогда

мы видим как бы два центра: один мы находим по направлениям, ведущим к точке

схода, а другой — к цветовому центру. Наличие двух центров может действовать

двояко: заострять впечатление или разбивать внимание. Как правило, лучше, когда

сюжетный центр и цветовой совпадают, компонуются слитно. Однако из всякого

правила есть исключения. Например, в суриковской «Боярыне Морозовой» точка

схода снесена в левый край — композиция построена по диагональному принципу, но

благодаря крупному цветному пятну одежды раскольницы Морозовой движение глаза

в глубину замедляется цветовым контрастом в центре картинной плоскости (рис.

149}.

Рисующий особенно внимательно обязан продумать световую и цветовую

акцентировку на главном (например, лицо в портрете), так как хорошо видимый

сюжетпо-ком-позиционный центр может предопределить успешный результат работы

над произведением.

Композиция, построенная на сильном движении фигур с широкими жестами, требует

умения изображать по памяти, по коротким наброскам и очень умело решать глубину

изобразительной плоскости. Динамичный жест человека в ракурсе требует цельного

перспективного решения пространства. Ракурс утверждает трехмерность. Создание

иллюзорной глубины удается лишь при согласовании масштабов изображаемых

предметов, освещаемых не произвольно, а по законам оптического удаления или

приближения. Плафоны Гонзага или Тьеполо можно назвать сложной классической

оркестровкой всех слагаемых, вошедших в композицию.

Часто для создания иллюзии и реальности изображения в пространство между

архитектурой вписываются группы людей, которые могут зрительно увеличить или

уменьшить истинную высоту и объем сооружения.