30 —

оказались слишкомъ тяжелыми для впечатлительной души

уроженца Кавказа, гибельны для ихъ и

Л между Амь принимая во историческое

прошлое Кавказскихъ туземцевъ, среди нихъ и Грузин-

скаго народа, надо было ожидать со стороны •

что духъ канцелярщины долженъ быль бы стать болгЬе

эластичнымъ, гибкимъ, дабы приТниться кь тра-

обычаямъ, законамъ и духу туземцевъ Кавказа,

но, кь столТтняя практика пока-

зала слишкомъ ясно всю мало подвижность, приспособ-

ляемость, ригидность и пригодность духа бюрократичес-

каго принципа. Это проявилось въ самыхъ маловажныхъ

вопросахъ жизни. Такъ напр., если въ Петербурггђ обык-

новенному обывателю не безъ особеннаго труда удается

получить у ихъ превосходительствъ, на Кав-

каз“ћ нельзя сказать, чтобы также легко можно было

вид“ћть правителя увзднаго начальника или

даже пристава. Все это, кь породило лишь

то, что мгЬстное совершенно перестало пони-

мать и

Въ такомъ оказались встЬ народности и пле-

мена Кавказа, но особенно тяжело стало отъ

грузинскому народу, именно потому, что лишь одни гру-

зины были виновниками русскихъ на Кав-

каз“Ь, лишь они одни нащЬялись, что при помощи и со-

русскихъ имъ, грузинамъ, удастся осуществить

свою мечту, достигнуть честно—рыцарски свОихъ зайт-

ныхъ идеаловъ: объединить грузинскую группу народовъ

и зажить спокойной внутренней жизнью.

И вдругъ произошло странное, но гибельное недоразу-

whHie, явное общегосударственныхъ инте-

ресовъ: на своей родинтЬ, на землгђ своихъ предковъ и

прадФдовъ грузины были вовсе отйснены отъ актив-