— 159 —

въ йжную отеческую заботливость: просить

Илью заставить Соловья свистнуть громкимъ голосомъ, Илья

исполняетъ просьбу только съ сл±дующею предосторожнштью:

Ужъ ты, батюшка нашъ, BiMBMipb князь!

Не во гн±въ бы теђ, батюшва,

Я возьму тел, батюшку, подъ пазушву,

А внятиню-то подъ другую.

Тоже видно и въ Ильи съ его то-

варищами—богатырями. Онъ одинъ старикъ между ними ,

но не раздражительно, а степенно, съ при-

личным'ь челов•ђку опытному и бывалому, относится кь лю-

дямъ иного, юнышаго то помогаетъ ослабваю-

щему въ бит“ Добрый, то учить Дюка богатырской по-

'ЬздкТ, то, стоя на застай, разсуждаетъ о прай товари-

щей, и сообразно съ нимъ кому итти противь

приближающатося врага. Однажды Алеша Поповичъ раздо-

садовался на Илью; но и тутъ Муромецъ не вышелъ изъ

себа или, лучше сказать, великодушно сдержалъ свой гйвъ:

Алеша кинулъ въ него ножемъ:

Пымадъ на nowry Илья булатный ножъ,

Взотвнудъ его въ дубовый столь.

Илья благодушенъ даже съ врагами. Мы выше,

вакъ онъ только пугнулъ своей силой разбойниковъ, на него

напавшихъ. Только врагамъ иноплеменнымъ онъ не знаетъ

пощады: мри осадгћ Чернигова

Побиваетъ онъ всгђхъ татаръ черныхъ

Съ иерваго до посд•Ьдняш.

Съ въ нрав•Ь его соединяется и скромность:

побдивши врага, котораго не могь одолгђть никто другой

изъ богатырей, Илья ограничивается схвдующею похвальбою:

'Вздилъ пом тридцать мтъ,—

Экато чуда не нажживалъ.