ской быль ве&лъ, живь и словшхотенъ. Онъ проговорилъ со

мною часа два, соинЫя, его талантъ быль чистый инстанюљ,

.или, пожалуй, В±рный почти общему свожву долго

зажиишхся стариковъ—находить все прошедп.* хорошимъ, а все

настоящее дурнымъ,—Шумской утверждалъ, что те-

атръ въ [шдметки годится прежнему, и дрквытлъ это, по ио

неопровержимыми доказательствами. Да вотъ не диеко

ходить [онъ говоридъ живо и отрывисто], Ятвъ Емельявовичъ,

ча-ть омнишь, али нВтъ? Или быль еще молодь? Какъ бывало

О*нъ въ Закр•Ы въ роли Оросмана скажетљ: „Иге vous pleurez?'—

Такъ полчаса хлопаютъ, и дамы и кава&ры плачутъ! А нынче

Ничего. Ну, да воть ты, Яковъ Емелья•ить, в•Ьдь и ты

хорошо игрывалъ и тоже. какъ скажешь:

„Заира, плачешь бывало долго хлопаютъ, а иннче

что? Ничего. Никто и платочка не вынетъ, чмъ глаза утереть.

Нынче все шумъ любять, да крикъ. Я ходиль вашего Яковлева

что? Ничего. Мужикъ рслый, а

задушевнаго ничего. Въ такомъ род± быль весь разговоръ“

Воть и скудныя которыя мы могли собрать

о первомъ русскомъ комик%.

1 Соч. Аксакова, т. Ш, стр. 113.

62