труп нашего писателя, написано уже одиннадцать
критикъ; я же 6e3011acHte отъ критики потому толь-
ко, что, безъ и они не читаютъ моихъ
классиковъ. митрополитъ
шаетъ меня, что я буду им±ть читателей въ потом-
ств•Ь; но жить надобно въ настоящемъ. Итакъ,
прощайте, почтенные классики! »
Какимъ cn0koncTBieMb и тшкливымъ чув-
ствомъ отзываются эти строки! Д•Ьйствительно, онъ
скоро сошелъ съ литературнаго поприща, но вовсе
не какъ челов'Ькъ ож(юточенный, не какъ литератур-
ный мизантропъ, сурово и на
новые авторитеты и славы. Напротивъ, и въ послы-
Hie годы своей жизни онъ оставался все т•Ьмъ же
бодрымъ и трудолюбивымъ, т•Ьмъ же любящимъ и
сочуштвующимъ всему хорошему, такъ же бьиъ
чуждъ праздности и какъ и въ цЛ-
свои годы, несмотря на то, что много испы-
тахь и много потрудился на своемъ в•Ьку. Онъ въ
этомъ р±дкое изъ кружка
тЬхъ старыхъ писателей и ученыхъ, для которыхъ
все новое казалось ересью и нед«лойнымъ никакого
которые, на старомъ клас-
сицизм±, съ смотрюи на новый ро-
мантизмъ Жуковскаго, а на Пушкина, noc.it его
«Руслана и дюдмилы», глядьи какъ на дерзкаго
шалуна, не уважающаго искусства. Мартыновъ не
походилъ на этихъ любителей роднаго слова, какъ
они его натура была слишкомъ бога-
тая и жизненная, чтобъ могла остановиться на одной
точк± Въ доказательство, какъ онъ все