труп нашего писателя, написано уже одиннадцать

критикъ; я же 6e3011acHte отъ критики потому толь-

ко, что, безъ и они не читаютъ моихъ

классиковъ. митрополитъ

шаетъ меня, что я буду им±ть читателей въ потом-

ств•Ь; но жить надобно въ настоящемъ. Итакъ,

прощайте, почтенные классики! »

Какимъ cn0koncTBieMb и тшкливымъ чув-

ствомъ отзываются эти строки! Д•Ьйствительно, онъ

скоро сошелъ съ литературнаго поприща, но вовсе

не какъ челов'Ькъ ож(юточенный, не какъ литератур-

ный мизантропъ, сурово и на

новые авторитеты и славы. Напротивъ, и въ послы-

Hie годы своей жизни онъ оставался все т•Ьмъ же

бодрымъ и трудолюбивымъ, т•Ьмъ же любящимъ и

сочуштвующимъ всему хорошему, такъ же бьиъ

чуждъ праздности и какъ и въ цЛ-

свои годы, несмотря на то, что много испы-

тахь и много потрудился на своемъ в•Ьку. Онъ въ

этомъ р±дкое изъ кружка

тЬхъ старыхъ писателей и ученыхъ, для которыхъ

все новое казалось ересью и нед«лойнымъ никакого

которые, на старомъ клас-

сицизм±, съ смотрюи на новый ро-

мантизмъ Жуковскаго, а на Пушкина, noc.it его

«Руслана и дюдмилы», глядьи какъ на дерзкаго

шалуна, не уважающаго искусства. Мартыновъ не

походилъ на этихъ любителей роднаго слова, какъ

они его натура была слишкомъ бога-

тая и жизненная, чтобъ могла остановиться на одной

точк± Въ доказательство, какъ онъ все