— 12 —

Пришедъ кь попу (8 шель не по большой дорогь, а по проселочной,

то-дсть чрезъ заборъ), отперъ въ воротахъ калитку, въ которую вошелъ

товарищъ мой Камчатка. Въ то время усмотр'Клъ насъ на дворТ

челов±къ, который въ колоколь рано звонить, т.-е. церковшй сторожъ, и,

вскоча, спрашивалъ насъ: „что мы за люди, и не воры ли самовольно на

дворъ взошли?“ Тогда товарищъ мой ударилъ его лозою, Ч'ћмъ воду нооятъ,—

„неукли, ему сказалъ, для всякаго прихожанина ворота запи-

рать, почему некогда ему будеть и спать“... Потомъ взошли кь попу въ

покой, но бол±е у него ничего не нашли, кром± попадьи его сарафанъ,

да его долгополый кафтанъ, который я на себя надтлъ и со двора обратно

съ товарищемъ пошелъ“

Какъ ни безпорядочвы въ настоящее время улицы Москвы, но сто

тридцать лгЬть тому назадъ 0H'h были еще безпорядочнТе,. а мракъ, осо-

бенно въ глухихъ частяхъ города, ;флалъ изъ Москвы

для гулящихъ людей такое же удобное поприще для какъ

Волга для понизовой вольницы или Myp0Mckie лТса для б±глыхъ. Поэтому,

для гулящимъ людямъ возможности шататься по ночамъ и гра-

бить беззащитныхъ обывателей, улицы съ вечера заставлялись рогатками

и по ночамъ никому не дозволялось ни ходить, ни ±здить, кромт

и духовенства.

Ванька Каинъ, поэтому. воспользовался поповскимъ кафтаномъ, чтобы

благополучно пробраться по московскимъ улицамъ, между рогатками, кт,

тому М'Ьсту, куда его вель Камчатка. А Камчатка вель его кь Каменному

мосту, гхЬ подъ самымъ мостомъ быль притонъ воровъ и всякой голи

кабацкой.

Но предоставляемъ Каину самому разсказывать, какъ онъ попалъ въ

воровское гуђздо. Разсказъ этотъ весь пропитань народнымъ юморомъ и

отзывается тою эпичностью, которую мы видимъ въ народныхъ сказкахъ:

„Мы пришли подъ Каменный мостъ, гхЬ воришкамъ быль погость, кои

требовали отъ меня денегъ; но я, хотя и отговаривался, однако, даль имъ

20 коп±екъ, на которыя принесли вина, при чемъ напоили и меня. Вы-

пивши, говорили: „поль да середь сами сућли, печь да полати въ наемъ

отдаемъ, а идущимъ по сему мосту тихую милостыню подаемъ (т.-е. мы-де

мошенники), и ты будешь, брать, нашего сукна епанча! (т.-е. такой же

воръ). Поживи зхЬсь въ нашемъ дом±. въ которомъ всего довольно: на-

готы и босоты изнайшены шесты, а голоду и холоду амбары стоять.

Пыль да копоть, при томъ нечего и лопать“. Погодя немного, они на черную

работу пошли".