— 13 —

между городскою „голытьбою“ и „понизовою вольницею“.—Каинъ

вновь попадается въ руки своего господина.—Его привязываютъ •вм•встъ

съ медввдемъ.—Его наказываютъ.—Каинъ произносить „слово и

Каинъ въ тайной допросъ, доносъ на Филатьева и дрестъ

этого освобождають.

Обстановка, въ которую допалъ Каинъ, тотчасъ обнаруживаеть, что

общество, членомъ. котораго становился молодой Каинъ, было далеко не

то, съ которымъ познакомили насъ архивныя разбойничьи д±да Поволжья.

Въ обстановкЬ этихъ послгђднихъ было •что-то поэтическое, напоминающее

древнюю Русь съ ея княжескими дружинами, потомъ съ новгородскими

молодцами „ушкуйниками, “ затЬмъ съ вазаками запорожскими, донскими,

яицкими, „воровскими“. Понизовая вольница въ своихъ подвигахъ захваты-

ва.ла шире, ч•Ьмъ та шайка воришекъ, въ которую попа.лъ Каины понизовая

вольница составляла отряды, не гхЬ-нибудь подъ

городскимъ мостомъ, а имфвийе свои отд±льнне притоны, разнежая вдоль

Поволжья то въ „косныхъ то конными отрядами. Понизовая

вольница вступала нер'Ьдко въоткрытый бой съ правительственными отря-

дами, и на вохЬ, и на сушгЬ. Вольница имТла свою общественную органи-

подчинялась атаманамъ и есауламъ и только по зимамъ искала

въ селахъ и городахъ.

Не такова была вольница, съ которою сошелся Каинъ — это были

простые воришки. Въ обстановк± этнхъ посл*днвхъ не видится

ничего поэтйчесваго, ничего обаятельнаго, между тьмъ какъ въ обстановкеЬ

понизовой вольницы, диствитедьно, было что-то обаятельное для удалыхъ

головъ, и это то составляло, въ н±которомъ смыслт, правственную

силу понизовой вольницы. Каинъ чувствовалъ самъ это между

тою мелкою ролью, которая выпала ему на долю, и тою, какая практико-

вадась понизовою вольницею, и, опого, желая возвысить свое и

въ своихъ собственныхъ глазахъ, и въ глазахъ другихъ, онъ не чуждъ

быль того, чтобы рисоваться передъ другими: онъ хочеть изобразить изъ

себя „удалаго добраго мнодца“; онъ любить П'Ьть удалыя птсни въ род±:

• „Не шуми, ты, мати • зеленая дубравушка“, или „Не былинушка въ полгв

зашаталася“, или „Ахъ, тошно мн±, добру молодцу, тошнехонько”

но,

при всемъ томъ, онъ не можетъ подняться до той идеальной высоты, на

которой, въ глазахъ народа, преимущественно голытьбы, стояли атаманы

понизовой вольницы — Заметаевъ, Беркуть, а еще дальше — Разинь,

Ермакъ, Кудеяръ, Кольцо и т. д. То были продукты еще не

уложившагося въ рамки государственнаго строя безпорядочной жизни

русскаго народа; это, напротивъ, уже искаженвый продуктъ городской

жизни, безобразный иаростъ на обществ±, уже тянувшемся за

во не дотянувшемся до ни. Понизовая водьнща—это дита старой, отжи-