тынному берегу Кубани и по одиноким закубанским ук-

реплениям, до свидания через год —"кому живому”

А знамя тихо развевалось над многолюдным сборищем,

окружавшим его чугунный бушмат. Живая народная ра-

дость ручалась, что черноморцы оправдают символ этого

железного основания, на котором утвердили они свое но-

вое войсковое знамя.

Ветерок тянул к горам. Молодой казак не своди.л глаз

— была ли то

с полощущешся знамени, и ему казалось

игра света и колебания! — двуглавый орел встряхивался и

расправлял крылья к могучему полету на те синие горы...

После вечерней зари горели потешные они, венцом ко-

торых был вензель ГО С У ДАРЯ ИМ П Е Р А Т О Р А

Н И К О ЛАЯ П А В Л О В И Ч АК. Огрор.•шый размер делал

ero явственно видным на левой стороне Кубани. В згу ночь

имя Николай было лозунгом на всем двухсотшестидести-

версгном протяжении Черноморской кордонной линии.

Последняя искра вензеля угасла. На прибрежном кур-

гане вспыхнуло знамя — знамя из разноцветных искро-

метных огней. И как отрадно было видеть искрящегося

двуглавого орла на холме, где вспыхивала до того пожа-

ром ночной тревоги линейная веха.

Обернемся к атаманской ставке. У дверей ее выросли

из чернозема ночной темноты две высокие ели; их ветви

составлены из множества пылающих и узорчато разме-

щенных огней. Между этими эмблемами неизменяемости

поставлены большие прозрачные картины, освещенные

сзади. На первой и самой большой из них горит все тот

же царский вензель, вправо вензель Августейшего Атама-

на; еще правее — снимок со знамени; влево вензель ГО-

СУДАРЯ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МИХАИЛА ПАвловичА, а

еще левее аллегорическое изображение 1844 года, увен-

чанного лаврами.

Между тем в ярко освещенной атаманской ставке под-

нялся пир, в основание которого входят преферанс и

полька. И чернявые казачки под сенью знамен, за кото-

рые их деды и отцы умирали в далеких битвах, весело

носились в вихре вальса и буре польки.

Но вне ставки войсковой певческий хор, отставая на

полвека от войсковой музыки, в сотый раз напевал люби-

мую народную песню, старую песню, которую черномор-

цы сложили и пели, когда шли с Днепра на Кубань.

Ой, го» нам журитися,

Треба перитати:

137