сторонних, зашибающих деньгу людей перебывает на Чер-
номорье в продолжение года более 25 тысяч человек и что
выносимая ими каждогодно за пределы края сумма при
самых ограниченных заработках должна простираться до
полумиллиона рублей.
Итак, если значительнейшие выгоды промышленного
и даже простого труда ускользают из рук местного насе-
ления, то по естественному порядку вещей и торговля края
должна иметь ту же участь. Казак не то что московский
стрелец, никогда не любил и не уважат торгового дела.
(Так точно чуждаются его и закубанские горцы.) Деды
черноморцев говаривали: “Як хочешь мене узивай, аби б
не крамарем (торгашом), за те полаю (побраню)". Если не
в силу подобных, уже отживших свой век мнений, так
потому, что в казачьем войске не существует среднего
сословия, торговля Черноморского края находится в ру-
ках иногородних людей. Исключение ничтожно.
Нет в этом крае людей, которые, прежде чем сдела-
лись торговцами, были в своей стороне сельскими произ-
водителями, которые, возделав известную отрасль хозяй-
ства, сорвали с нее золотое яблоко, которым курица в их
деревне нанесла золотых яиц и которые поэтому ведут
торговлю в уголку глубоко изученном ими в производи-
тельно-промышленном отношении, как золотоискатели
ведут свои мины в земле, с внутренним содержанием ко-
торой наперед хорошо ознакомились. Таких людей нет,.
оттого и торговое движение в пределах этого края являет-
ся не торговлей, органически развивающеюся из налич-
ного, возделанного на месте капитала, а каким-то эфемер-
ным, налетным торгашеством, начинающимся векселем и
оканчивающимся конкурсом. Производители такого по-
верхностного и шаткого торга
— армяне нахичеванские
(с Дону) и закубанские. Не пускаются они с прочно осна-
щенным неводом в открытое море торговли, а сидят на
берегу с блеснами и самоловами собственного изобрете-
ния и ловят мелкую рыбку. Так торгуют их родоначальни-
ки по второстепенным городам Турции, где торговые ус-
тавы и учреждения заменяет простая полиция. Дай нам,
говорят безнадежные черноморские торговцы денежному
пану-хуторянину, дай чем наживить крючок: мы поймаем
большую рыбу и с тобой поделимся. Пан и даст, но по
окончании лова выходит, что ловец в своем Нахичеване
хлебает жирную уху, состряпанную умышленным банк-
ротством, а пан, доверчиво расстегнувший заветную ка-
литу, постится в своем мрачном хуторе и гневается, когда
75