18

пустить, чтобы рвшилсн говорить TakiH сло-

ва отъ себя, не получивъ на самомъ отъ

царя. Если же такъ, то очевидно, что госуддрь сказал

свое царское слово въ минуту большаго

на прежняго друга, въ минуту сильнаго нелюбьн. Съ дру-

гой стороны, въ кь Никону, слова эти имми

0icTBie той искры, которая должна была воспламенить и

вызвать наружу всв чувства, которыя нако-

пились въ душв его въ послднее время. Правда, отъ него

еще зависзло дать двлу то или другое направлеД —

смириться предъ государемъ и съ кротостью

перенести личное чтобы сохранить миръ

церкви и государства, или—отстаивать свое личное досто-

инство, свои личныя права, полученныя отъ самаго госу-

даря. На первое Никонъ не могъ рвшиться по своему

характеру, особенно посл съ Ромодановскимъ;

онъ рвшился на послвднее. Но теперь надобно было по-

думать, какъ сохранить за собою неприкосновенность влас-

ти и чести. Никонъ избралъ для этого слишкомъ рвши-

тельное средство, которое, противь его окон-

чательно сгубило его, — онъ р%шился торжественно, въ

церкви, отречься отъ naTpiapruecTBa. По всей ввроятнос-

ти, онъ не думалъ совсОIЪ оставить каеедру,

а надвялся только своимъ смутить царя,

скорве подвинуть его на 06McHeHie и съ полнымъ для

себя торжествомъ возстановить съ

государемъ. на вопросъ друзей: для чего

сошелъ съ и думаетъ ли возвратиться на

свою каеедру? — онъ отввчалъ прямо, что «сшелъ съ

сердца, а снова ему для чего не быть naTpiapxoMb». Од-

накожь преданные ему люди говорили ему напередъ, что

его HaMBpeHie слишкомъ смвло и опасно. Утромъ 10