0

е-

— 97 —

Ермака въ эпосъ

доказывается въ данномъ случав лучше, чвмъ

всякимъ другимъ фактомъ, сродство богатырскаго

эпоса съ эпосомъ историческимъ. въ

первомъ самаго Грознаго й Никиты Романовича,

не смотря на нВкоторыя, такъ сказать,

причины, о которыхъ упомянуто выше, все таки

въ большей степени слу-

чайнаго именъ; туть нельзя даже съ

положительностыо рвшить, хЬйствительно-ли, не

смотря на полное сходство въ именахъ, подъ но-

сящими эти имена и являющимися въ томъ и

другомъ отдВлВ пьсень лицами, разумвются, или,

вврн%е, разумвлись одни и тв же лица; Никита

Романовичъ, весьма обыкновен-

ное въ русскихъ святцахъ, и авторъ-народъ, вы-

водя богатыря.оборотня Никиту, можетъ быть, и

не думалъ о томъ Никитв, котораго онъ сдвлалъ

любимымъ героемъ своей исторической п±сни. Въ

пьсняхъ о Ермакв двло совсвмъ иное. Самое имя

„Ермакъ", да еще Тимоееевичъ, не встрвчающееся

нигдеЬ больше, опрехЬлительно указываетъ, что

Ермакъ.богатырь и Ермакъ, покоритель Сибири—

одни и ть же лица. А чуть это такъ, то такое

обстоятельство для насъ весьма важно: мы видимъ

изъ него, какъ народъ, живя уже совершенно

историческою жизнью, быль въ такой степени

проникнуть эпичностью своего прошедшаго, что

какъ только появился на его исторической аренв

воинъ-герой, завоевавшт для своего царя цвлое

чужеземное царство, герой, рВзко

Народныя п%снп.

7