наго c03HaHiH, не знали даже своего родного явыва. Они

разсуждади, вели диспуты, смТялись надо вс±мъ, но не при-

нимали ни въ чемъ, вромгЬ безшабашной, разгуль-

ной жизни своихъ товарищей-мадьяръ. Не разъ одно лить

пламенное слово, одинъ лишь вопросъ, предложенный Шту-

ромъ, возвращалъ тавого заблудшагося въ д±ятельности и са-

и никто изъ этихъ обращенныхъ не жаловался

потомъ на свое слова Штура постоянно

отзывались въ ихъ душахъ. На c06paHiaxb и въ часы досуга

бевц%нный учитель читаль свои рефераты, давал

и всячески побуждалъ свой вружовъ

въ дђятедьности. Онъ говориль своимъ слушателалъ о давно

усопшихъ ихъ предњахъ, раскрывалъ передъ взорами собрав-

шихся ц%лую галлерею портретовъ и образовъ изъ славян-

свой и не разъ уводилъ онъ

своихъ слушателей на доно цв±тущей природы и тутъ съ

жаромъ объяснялљ имъ оду Мицкевича „Кь юности“ эту

великую славянскую пВсню, полную ВЫСОЕИХЪ пророчествъ и

вартинъ. Каждое слово его о трогательныхъ момен-

тахъ въ жизни веливихъ мужей, этого YEpameEia

объ именахъ, принадлежащихъ всему Mipy, и мученикахъ за

идею, лавою вливалось въ воспламененныя сердца юношей.

Всему этому не мало способствовала непреодолимая сила

Штуроваго она сразу преображала самаго низ-

меннаго эгоиста въ возвышеннаго идеалиста. „Это бывало

всегда въ преврасный вечерь, Ц вспоминали мно-

rie изъ его учениковъ, когда мужь уже давнымъ дав-

но почиваль въ могигђ.• „06aHHie природы, зйздное небо и

прохладный Атерокъ, наши pa3TopiBTIiacg лица,

служили въ фчамъ учителя Людевита. Эхо по-

вторяло въ горахъ шьсню, которою мы обыкновенно заин-