вдеть, и договоръ, оавящавпйй его, станотгся

лоскутомъ бумаги...

«И воть, на призывъ этой идеи стеклись

сторонъ, проснувшись о.тъ долгаго сна,

отряхая пыль •6ибЈйотжь. тысячи мыслей, кот-

рымъ давала спать въ умахъ поэтовъ

и мысли., которыя способны

были облечь въ :прив.тютгельную или нркую

форму готовое Отныкњ

ZMnepia.M3Mb обуЬлъ доктрину. Ее преподавали

въ шко± въ Mmr•i.e объяттял•:

аберрац\и германской политики этой

Я вижу въ ней лишь предназначен-

ную облечь въ идеи то, что въ сущж)сги' было

иенасытнымъ волей, извращенной

высокамЫемъ. Предъ нами скар•Ье c..rhx:oie,

ч±мъ причина. была про-

сто умственнымъ переложенћемъ грубости, аппе-

титовъ и по,роковъ Впрочемъ, то же

можно о .большанст" доктринъ, кото-

рыми народы и ' индивидуумы объясняють то,

что есть и хКдають. I'QMaHiH, ставь оконча-

тельно хищниковъ, ссылается на Гегеля,

точно такъ, какъ лреклтшющаяся

предъ моральной красотой, заявила бы свою вкр-

ность Канту, а сентиментальная ссыла-

лась бы на Якоби и Шопенгауера. Еслибъ она

взяла иное еслибъ она не нашта у

себя нужнаго ей философа, она добыла бы его

оебВ въ заграницы. Такъ, наприм•Ьръ, когда ей

вахотЬлось доказать самой ce6h, что существують

избраш-ишт расы, она позаимствовала у насъ, что-

бы схЬлать его знаменитымъ, питгеля, котораго

мы не читали, Гобино».

70