— 124 —

природы и жизни, однимъ изъ существенныхъ эле-

ментовъ является его общее кь жизни и людямъ.

Аксаковъ не быль склонень отрицательно относиться кь д±йстви-

тельности. Онъ смотр±лъ на жизнь свеЬтло и радостно. „Чувство

и любви” , говорить Хомяковъ, *) „любви благодарной

небу за каждый его св%тлый лучъ, жизни за каждую ея улыбку

и всякому доброму человеЬку за его добрый привеЬтъ, любви,

укр±плявшей душу противь долгихъ и дошедшей въ

дни до духовной радости, это чувство наложило на

Аксакова свою особую печать.“ „Въ его произведе-

продолжаетъ Хомяковъ: „вы слышите р±чь старца, много

пережившаго: вы видите, что жизни улеглось и что мысль

и чувство лежать передъ вами съ полною прозрачностью, не воз-

мущая очерка предметовъ, но облекал ихъ какимъ-то чуднымъ

Такимъ образомъ, благодаря любвеобильному сердцу

автора и его годамъ, придавшимъ его разсказамъ со.

Аксакова носятъ печать объективности и

эпическаго Образы минувшаго проходятъ предъ

душевными очами старца, не возмущал его души давно уже пере-

житыми страстями. Онъ, какъ древнјй .тЬтописецъ, спокойно и

простодушно ведетъ свою реЬчь, передавая потомкамъ все, чего

„свихЬтелемъ Господь его поставилъ“. 0TcyTcTBie предвзятыхъ

мыслей, простота кь жизни, полнота и без-

укоризненная правдивость хЬйствительности д•Ьлаютъ

его не только интересными для простаго читателя,

но и въ высшей степени важными для историка, который въ этихъ

найдетъ богатый для ха-

рактеристики эпохи.

Для историка Аксакова являются мемуарами, про-

ливающими св±тъ на внутреннюю жизнь общества того вре-

мени. Но въ какомъ смысл•Ь могутъ они быть названы мемуарами

для историка литературы? ИуЬютъ-ли они интересъ

Возможно-ли въ нихъ просл%дить художественную

признаки творческаго вымысла художника? Ясный и непререкаемый

* ) Русская Беема, 1859, Лћ З.