— 124 —
природы и жизни, однимъ изъ существенныхъ эле-
ментовъ является его общее кь жизни и людямъ.
Аксаковъ не быль склонень отрицательно относиться кь д±йстви-
тельности. Онъ смотр±лъ на жизнь свеЬтло и радостно. „Чувство
и любви” , говорить Хомяковъ, *) „любви благодарной
небу за каждый его св%тлый лучъ, жизни за каждую ея улыбку
и всякому доброму человеЬку за его добрый привеЬтъ, любви,
укр±плявшей душу противь долгихъ и дошедшей въ
дни до духовной радости, это чувство наложило на
Аксакова свою особую печать.“ „Въ его произведе-
продолжаетъ Хомяковъ: „вы слышите р±чь старца, много
пережившаго: вы видите, что жизни улеглось и что мысль
и чувство лежать передъ вами съ полною прозрачностью, не воз-
мущая очерка предметовъ, но облекал ихъ какимъ-то чуднымъ
Такимъ образомъ, благодаря любвеобильному сердцу
автора и его годамъ, придавшимъ его разсказамъ со.
Аксакова носятъ печать объективности и
эпическаго Образы минувшаго проходятъ предъ
душевными очами старца, не возмущал его души давно уже пере-
житыми страстями. Онъ, какъ древнјй .тЬтописецъ, спокойно и
простодушно ведетъ свою реЬчь, передавая потомкамъ все, чего
„свихЬтелемъ Господь его поставилъ“. 0TcyTcTBie предвзятыхъ
мыслей, простота кь жизни, полнота и без-
укоризненная правдивость хЬйствительности д•Ьлаютъ
его не только интересными для простаго читателя,
но и въ высшей степени важными для историка, который въ этихъ
найдетъ богатый для ха-
рактеристики эпохи.
Для историка Аксакова являются мемуарами, про-
ливающими св±тъ на внутреннюю жизнь общества того вре-
мени. Но въ какомъ смысл•Ь могутъ они быть названы мемуарами
для историка литературы? ИуЬютъ-ли они интересъ
Возможно-ли въ нихъ просл%дить художественную
признаки творческаго вымысла художника? Ясный и непререкаемый
* ) Русская Беема, 1859, Лћ З.