— 137 —

проникнуть въ самые уголки общественной жизни. Если чинов-

ники въ „Мертвыхъ душахъ” и „Ревизор±” представляютъ картину

торжествующаго зла, съ которымъ только отчасти примиряетъ

насъ гроза идущаго впереди закона, то типы чиновниковъ—

Поприщинъ, переносятъ насъ уже въ другую

сферу д±йствительности: впервые въ русской литератур'Ь появля-

ются тутъ на сцену забитые люди. Этотъ несчастный, униженный

и см•Ьшной• Акакјевичъ изображень Гоголемъ съ такой

теплотой и любовью, что мы проникаемся глубокимъ

кь этому жалкому и запуганному челов±ку, чувствуемъ въ немъ,

по Гоголя, своею брата. Главн±йшая заслуга Гоголя

въ томъ именно и заключается, что онъ обратилъ на

будничную жизнь со всеЬми ея мелкими заставилъ при-

знать эту мелочь жизни предметомъ, достойнымъ поэтическаго

представилъ ее въ трезвомъ и глубокъгуманномъ

Съ этого времени русское общество и pycckie писа-

тели, руководимые въ то время Б±линскимъ, поняли, что задача

литературы ,не въ томъ, чтобы доставлять праздному

читателю, что она представляетъ серьезное д±ло, что она—одна

изъ важн•Ьйшихъ формъ своему обществу и своему на-

роду. Итакъ, Гоголемъ и Б'Ьлинскимъ твердо и ясно были по-

ставлены щЬли, кь которымъ должна стремиться литература: из-

и анализъ обыденной жизни во вс±хъ ея проявленјяхъ,

общественнаго гуманное отношенЈе кь за-

битымъ людямъ, трезвое ocB±lIWHie фактовъ, чуждое сентимен-

тальности и мелодраматическихъ эффектовъ—вотъ эти ц±ди, какъ

подъ Б±линскаго и Гоголя, стало ихъ понимать русское

общество. Гоголя, разъясненныхъ критикой

Млинскаго, на мыслящихъ людей русскаго общества было пора-

зительное. Если уже Takie пожилые и опытные литераторы, какъ

С. Т. Аксаковъ, вид±ли въ Гоголя какое-то 0TkpoBeHie,

перевертывающее ихъ литературныя понятЈя, то что же сказать

про молодыхъ, только что начинавшихъ свою хЬятельность писа-

телей — Некрасова, Григоровича, Достоевскаго, Тургенева и др.?

Они приняли указанныя литератур•Ь щЬли, какъ свой девизъ. Они

въ первыхъ своихъ подчинились бол“Ье или ментЬе