— 141 —
pacrrpocTpaHeHieMb уже установившихся литературныхъ задачъ на
новую область д±йствительной жизни. Эта строго-логическая посл•Ь-
довательность Григоровича, свихЬтельствующал о глубокомъ и силь-
номъ началами натуральной школы; это но-
вой сферы литературнаго творчества, забитыхъ людей
въ деревн± и есть главная заслуга Григоровича, есть тотъ новый
шагъ въ русской литературы, который уже назр•Ьлъ въ
потребностяхъ времени и который навсегда прославилъ имя Григо-
ровича, какъ челов%ка, положившаго своею джятельностью начало
беллетристики изъ крестьянскаго быта. Вс.тЬдъ за первою пов±стью
Григоровича, посвященной деревни, является и другая:
„Антонь горемыка” , которая создала окончательно Гри-
горовича, какъ талантливаго писателя. Въ этой повеЬсти предъ
нами является опять типъ забитаго, безотв±тнаго, смиреннаго чело-
в±ка. Новое было восторженно встр•ћчено критикою
Б±линскаго. Въ переписк± и деЬятелей того вре-
мени мы находимъ отголоски оживленныхъ толковъ, которые воз-
будили первыя пов±сти Григоровича изъ крестьянской жизни. До-
въ письмеЬ кь своему брату сообщаетъ, что
какъ онъ выражается, „Григоровича „Деревня“ хЬлаетъ фуроръ";
графъ Л. Толстой, вспоминая это время, говорить, что на пего,
16-л•Ьтняго тогда юношу, пов±сти Григоровича произвели сильное
впервые, говорить онъ, уб•Ьдился я тогда, что надъ
русскимъ мужикомъ писатель не долженъ см±яться. Но ярче всего
выразилъ свое и смыслъ тогдашнихъ толковъ Б±лин-
въ кь Боткину: „Ни одна русская пов±сть, пишетъ
онъ по Антона-Горемыки,
„не производила на меня
такого страшнаго, мучительнаго, удушающаго читал
ее, казалось, что я въ конюшн±, гдеЬ благонам±ренный nowb-
щикъ поретъ и истязуетъ ц•Ьлую вотчину—законное его
благородныхъ предковъ“. Правда, неЬкоторые и изъ солидарныхъ
съ Б•Ьлинскимъ людей сначала не поняли смысла первыхъ пов•Ь-
стей Григоровича и см'Ьялись надъ ними. Кь такимъ лицамъ при-
надлежалъ напримеЬръ, И. И. Панаевъ, который, какъ разсказываетъ
И. С. Тургеневъ въ своихъ „Литературныхъ ,
ущЬпился за н±которыя „Деревни“ и, обрадо-