— 127 —
передъ вами вырисовывается характерная фигура Гоголя, въ его
интимныхъ Такъ разнообразна жизнь, отразившаяся
въ Аксакова. Но среди всей этой массы самыхъ
разнообразныхъ и разнохарактерныхъ лицъ, ярче всего запечат-
.тЬваются въ нашемъ три образа: хЬдушки Степана
Михайловича, злод±я Куролесова и матери автора, Софьи Нико-
лаевны Багровой.
Степань Михайловичъ Багровъ, типъ стариннаго русскаго по-
м±щика, лучшее Аксакова по художественности изобра-
Въ этомъ тип•Ь Аксаковъ необыкновенно искусно соединилъ
самыя, повидимому, разнородныя черты. Съ одной стороны, это че-
лов%къ съ доброй и любящей душой, съ строгими о че-
сти, съ проблесками благородства и челов•Ькъ, свято
старинные pycckie обычаи и добра своимъ кресть-
янамъ. Это благод•Ьтель всего околотка. Его безукоризненная прав-
дивость и справедливость пользовались всеобщимъ, „Со
всеЬхъ сторонъ, говорить Аксаковъ, 'Ьхали кь нему за сов±томъ,
судомъ и приговоромъ, и свято исполнялись они!“ Но съ другой
стороны, мы видимъ, что это быль челов'Ькъ совершенно необра-
зованный, едва читать и писать. Это быль человеЬкъ, не-
реЬдко такимъ вспышкамъ гн±ва, „которыя искажали
въ немъ образъ челов±честй и хЬлали его способнымъ кь самымъ
жестокимъ, отвратительнымъ поступкамъ“. Однажды, напр., „онъ
прогн•Ьвался на одну изъ дочерей своихъ за то, что солгала и за-
перлась въ обман•Ь; двое людей водили его подъ руки; узнать
нельзя было прежняго деЬдушку, онъ весь дрожалъ, лицо дергали
судороги; свир±пый огонь лился изъ глазъ его, помутившихся, по-
темн%вшихъ отъ ярости. „Подайте мнеЬ ее сюда! вопилъ онъ за-
дыхающимся голосомъ. Бабушка кинулась было ему въ ноги, прося
но въ одну минуту слетЬлъ съ нея платокъ и воло-
сникъ, и Степань Михайловичъ таскать за волосы свою тучную,
уже старую Арину Васильевну. Между тЬмъ не только виноватая,
но и всеЬ сестры, даже брать ихъ съ молодою женою и ма-
ленькимъ сыномъ уб'Ьжали изъ дому и спрятались въ рощу, окру-
жавшую домъ; даже тамъ ночевали. Долго бушевалъ деВдушка на
простор'Ь въ опустЬломъ Наконецъ, уставши колотить Та-