точект, и 6i0HT0Bb въ сложный организмъ. сознающт
себя какъ особь. Съ другой точки н±которые
историки видгћли въ предметь своих.ъ исклю-
чительно или преимущественно государямъ и
народамъ. Въ искали аргументовъ въ пользу
фантастическаго или метафизическаго•
абстрактныхъ kaToropiit логики въ слож-
ную посл“Ьдовательность конкретныхъ событјй. Зд±сь
не мТсто останавливаться на этихъ эволю-
челов±ческой мысли, которыя, съ нјкото-
рыми другими, можетъ быть дозволительно назвать
мысли. Они, большею частью, при-
надлежать уже прошедшему: ихъ представители теперь
составляютъ, какъ намъ кажется, лишь
этого прошедшаго, и ихъ приходится лишь отуЬтить
на ихъ хронологическомъ въ понима-
историческаго процесса. Мы отложимъ до дальн±й-
шаго разсмотр'ЬЕйя и вопросъ о тфхъ пред'Ь.чахъ, ко-
торые, какъ мы думаемъ, сл±дуетъ провести между
доисторической и исторической
челов±ческой мысли, точно также какъ между важнымъ
и существеннымъ для съ одной
стороны, незначительнымъ и случайнымъ—съ другой.
Но, кажется, 3Д'Ьсь, приступая кь нашей работ±, по-
лезно отм±тить разницу, существующую по самой сущ-
ности д±ла между н±сколькими главн±йшими катего-
историческихъ трудовъ, которыя, каждая, могутъ
ставить предъ умами изсл±дователей того или другаго
типа вполн± задачу особаго рода.
Это, во первыхъ, задача исторической эрудицпь и
исторической критики—установить съ возможно-боль-
шею точностью историческое знанге, т. е. отд±льные•
факты, въ область Это, во вторыхъ,
задача того, что можнр было бы назвать историче-
скою эстетикою, именно задача воскресить ту или
другую эпоху жизни челойчества или отд±льнаго на—
рода съ тою ц±льностью впечатлгЬкйя и съ тфмъ распре—