точект, и 6i0HT0Bb въ сложный организмъ. сознающт

себя какъ особь. Съ другой точки н±которые

историки видгћли въ предметь своих.ъ исклю-

чительно или преимущественно государямъ и

народамъ. Въ искали аргументовъ въ пользу

фантастическаго или метафизическаго•

абстрактныхъ kaToropiit логики въ слож-

ную посл“Ьдовательность конкретныхъ событјй. Зд±сь

не мТсто останавливаться на этихъ эволю-

челов±ческой мысли, которыя, съ нјкото-

рыми другими, можетъ быть дозволительно назвать

мысли. Они, большею частью, при-

надлежать уже прошедшему: ихъ представители теперь

составляютъ, какъ намъ кажется, лишь

этого прошедшаго, и ихъ приходится лишь отуЬтить

на ихъ хронологическомъ въ понима-

историческаго процесса. Мы отложимъ до дальн±й-

шаго разсмотр'ЬЕйя и вопросъ о тфхъ пред'Ь.чахъ, ко-

торые, какъ мы думаемъ, сл±дуетъ провести между

доисторической и исторической

челов±ческой мысли, точно также какъ между важнымъ

и существеннымъ для съ одной

стороны, незначительнымъ и случайнымъ—съ другой.

Но, кажется, 3Д'Ьсь, приступая кь нашей работ±, по-

лезно отм±тить разницу, существующую по самой сущ-

ности д±ла между н±сколькими главн±йшими катего-

историческихъ трудовъ, которыя, каждая, могутъ

ставить предъ умами изсл±дователей того или другаго

типа вполн± задачу особаго рода.

Это, во первыхъ, задача исторической эрудицпь и

исторической критики—установить съ возможно-боль-

шею точностью историческое знанге, т. е. отд±льные•

факты, въ область Это, во вторыхъ,

задача того, что можнр было бы назвать историче-

скою эстетикою, именно задача воскресить ту или

другую эпоху жизни челойчества или отд±льнаго на—

рода съ тою ц±льностью впечатлгЬкйя и съ тфмъ распре—