— 290 —

Аренъ своему поэта Йе видно въ цЬомъ ош-

Чего нгђтъ въ лыписяхъ, того авторъ не старали

ни отгадать, ни выразить. Оного его лица бвхаравтерны.

просто—ребевовъ, воторымъ управляеть Басманогь,

безсильный учитель, ЕОТОРЫЙ не может•ъ справиться съ под-

властнымъ ребенвомъ. Одинъ, въ важдой сцей, дНствуеть въ

своему вреду, и самъ ведеть себя въ ожидвя сойтовъ

отъ пЊуна; другой все это видитъ, можетъ поправить, берется

учить, и не уйетъ заставить себя слушать. И тоть и другой

равно наговорившись досыта повапрасву, они,

право, не могли придумать ничего лучше вань умереть

Марина вамень для вашихъ писа-

телей въ стихахъ и про“. КромЪ Пушвина, викто не ум±лъ

сдьать изъ вея женщины. Г. Кукольнивъ ее

сумасшедшею; г. Погодинъ баядервою. Марина у него

тольво $ловаться и садиться на война въ Самозванцу, да

еще плясатк мазурку, которой въ и время не плясали въ

обществахъ: это мы внаемъ нав%рное изъ одной весьма ученой

танцевъ. Мы думаемъ, что ее взяли подъ вараулъ и

посадили въ темницу за этотъ анахронизмъ,

потому что она худаго ничего болве не сдьа.ча. Кавая

разница съ Мариною Пушвина, хитрою, честолюбивою, и

притомъ тавъ очаровательною! Авторъ, повидимому, старался

всего ботве объ отд'КЈМ Шуйсваго. вовечно,

мон быть превосходнымъ лицемъ, потому что совершаео

великое Д'Ьло въ Поэтъ моп бы сдьать много

изъ этого Руссвой з$сь онъ

взять цЬивомъ изъ Атописей и вышелъ тоже безъ ха-

равтера, на т%хъ вартонныхъ куволовъ, воторня

поднимаютъ руки и ноги, когда потянешь нитку. Шуй-

— лице говорящее, но не живое; писанный портреп,

очень но въ которомъ ни души, ни

Драма г. Погодина писана не для сцены, и еслибы две

вздумали давать ее на театф, ни одинъ артистъ не бы

играть ед героевъ. Язывъ, воторымъ говорить во-