По учепыхъ, просв±щенпый руково-
дитель Елагина быль однимъ изъ самыхъ темныхъ розенкрей-
церскихъ писателей, и разъ самъ „великјй мастеръ" увлекся
его и погрузился въ туманное море мистическаго
бреда, въ которомъ ему весь мЈръ сталь казаться спмволомъ
чего-то таинственнаго, то вполн“Ь понятно, что и посл±довате.лп
Елагина не могли удовольствоваться моральной
основного ангјййскаго масонства. По его собственнымъ словамъ ,
они просили его открыть, „чего они отъ толь продолжптельнаго
ихъ, кромеЬ неудобь вразумительнымъ
пепонятныхъ символовъ и прекословныхъ иносказанй\ ожидать
долженствуютъ”. братьевъ постичь настоящую тайну
особенно усилилось, когда въ 1775 г. появилась книга Сень-
Мартена „О и Блестяще написанная, ода
заставляла предполагать въ пей и сокровенный смыслъ, а
своей непонятностью еще бол±е раздражала ожиданје „настоящей “
истины. изъ братьевъ усомнилпсь въ „нстпнности” ан-
масонства н все бол±е стали тянуть кь рейхелевской
систем“Ь. Она казалась имъ 69JI±e содержательной, ел
степени манили своей таинственностью.
Можно думать, что самъ Рейхель своимъ не
мало способствовалъ популярности своей системы. Даже серь-
езные изъ масоновъ сохранили о пемъ какъ о
уб±жденномъ, знающемъ истину настоящаго масонства;
въ его ложахъ находилп больше внутренняго смысла и больше
средствъ для нравственнаго самоусовершенствованВ1, ч±мъ въ
елагинскихъ. НовЈжовъ въ своихъ n0ka3aHi51xb па
необычайно трогательно описываетъ, какъ опъ, измученный
сомн±1йями въ попскахъ истпннаго масонства, обратился именно
кь ему „признакъ такой, по которому можно
безошибочпо узнать истпнное масонство отъ ложнаго”. Онъ
такъ трогательно просилъ объ этомъ Рейхеля и такъ искренне
в±рилъ въ его правдивость, что Рейхель прослезился п 06±-
щалъ открыть все, что знаеть. Вступпвъ въ ложу Рейхеля,
Новпковъ съ удовлетворенјемъ отм±тилъ, что „тутъ было все
обращено па нравственность н caMon03HaHie, говорениыя же
р±чи и изъяснийл произвели великое уваже1йе н привязан-
пость
Очевидно, . работы въ елагинскнхъ ложахъ пе удовлетворяли