Бедламь.

197

Огаревъ. Еще разъ повторю: я не могу научить, чьмъ заниматься.

Челов%къ самъ опред%ляеть свои соотвЬтственно внутрен-

нему запросу, на который онъ ищетъ отвЬта. Какь же я могу со-

здать этотъ запросъ. Ты слишкомъ погружена въ лич-

ность, отъ этого и не можешь заниматься.

Natalie. Да когда заниматься, дЬти мьшаютъ.

Огаревъ. Устроивъ какой-нибудь удобный порядокъ часовъ—най-

дешь время. Что оно неловко—объ этомъ не спорю; но въ томъ-

то и дЬло, чтобы не останавливаться на неловкости, а по возмож-

ности устроиться и все же работать.

Natalie. Да я словъ не знаю.

Огаревъ. Можешь спросить или посмотр%ть въ лексикон±.

Natalie. Да ужъ я знак», что я нич%мъ не могу заниматься.

Огаревъ (пожимаеть плечами).

Natalie. Одна я во всемъ вршовата. Но, право, я переломлю себя.

Посмотри, какъ буду тиха и постараюсь, чтобы все шло хорошо.

Огаревъ. Т•Ьмъ лучше. Повьрь мкк, что мы оба тебя любимъ и

страхъ хочется, чтобъ ты была спокойна и счастлива.

(Natalie уходить. Огаревъ перечитываетъ noc-,TbeIHie стихи по-

эмы, потомъ закрываеть тетрадь и береть тетрадь со статьею. За-

крываеть тетрадь съ статьею и садится за фортепьяно. Маррая 30-

ветъ завтракать.)

СЦЕНА 5.

Завтракъ.

Саша (Наташ%). Ахъ! сколько ты себЪ накладываешь на тарелку.

Наташа (издаетъ обиженно-протяжный, но звукь). Какой

ты см%шной!

Оля. је пе veux pas de la graisse (плачетъ).

Natalie. Mais ie пе te donne pas de graisse. Quelle honte! cesse de

pleurer ои ie te mettrai ип lavement.

Герценъ (Natalie). Ну что-жъ? все еще сердиты или нвть? Г м?

Сердиты.

Natalie хмурится.

Герценъ. Повдемте въ Лондонъ.

Natalie. Да зачвмь•же? И ЗДЕСЬ хорошо.

Герценъ. Ну, полноте сердиться! повдемте въ Лондонъ. Выпьемте

кюрасо и все будетъ хорошо.