34

неузнаваемыми, что, наконецъ, хЬдается невозможнымт, отли-

чать укры нательство отъ правды и даже теперь трудно разо-

брать, кончается истина и гд•Ь начинается маска,

имъ ио собственному или Bc.rhN!TBie рокового стече-

IliR обстоятельствъ. Отъ этого даже теперь многое, что надо

толковать въ похвалу Мазеп'ђ, ставится ему въ укоръи (стр.

234). При этомъ г. Уманецъ старается уяснить, напр., мотивгь

Мазепиной непрЈязни кь Пал“. Защищая Палтя,— пос.тЬ при-

ваза Петра В. вызвать посл•Ьдняго изъ Б'Ьлой Церкви и аресто

вать,—Мазепа могъ де „возбудить у Петра въ по

творств•ћ идеђ малороссШскато Не лучше ли послу-

шаться Петра и, отдгЬлавшнсь отъ Палфн, сохранить за собою вск»

арену и полную свободу“ (стр. 238). Другой прим»ъ мазециной

хитрости г. Уманецъ видитъ въ въ старо-

дубскому полковнику Миклашевскому. „Еще въ 1703 г. Мазепа

доносилъ царю о томъ, что Мивлашевскш ведетъ тайную переписку

съ злонам±ренными поляками. быль даже лишень

полка“... Для 06bilcHeBi51 этого факта г. Уманедъ ссылается на

Костомарога, вихђвшаго въ Миклашевскомъ—можетъ быть, подо-

6ie Выговскаго... Мазепа для идеи могъ не жа.т±ть

„своихъ", говорить г. Уманецъ и продолжаетъ: „теперь въ

Мазепы, съ чувствомъ похожимъ на ужасъ, узнается

челов•ькъ, который съ психологической Ц'Ь.тью, чтобы заглушить

всгђ сомн•1пйя въ душ•Ь Петра, не только покупалъ llM'hHia въ

бранилъ свой народъ, сообщалъ царю и Голов-

вину BC'h слухи о себгЬ, безъ остатка, говориль правду и, какъ

природный украинецъ, защищалъ но не остано-

вился передь притворствомъ и кощунствомъ фальшиваго ири-

Только теперь можно изуЬрить всю глубину несчасаЈя

этого чедов±ва, всю бездну этого таланта, который,

по собственному или въ силу рокового обстоя-

тельствъ, вадавтись невозможной, иротивной историческому

ц±лью, поставленъ въ необходимость при"гать кь

такимъ средствамъ и р.шходоватьсн на эту достойную изумде-

Hi8, но недостойную игру... Стынетъ кровь подъ гнетомъ этой

строгой артистической игры, передъ холодно выдержанной