238

отца. Иногда, не смотря на все свое скрыть что-

нибудь отъ отца и не раздражить брата, ей не удавалось

это, и она попада.та въ домашнюю Оду.

Что это, Поля, говаривалъ ей частенько отецъ, — ты

стала какая-то безпечназ? Знаете, что я люблю обдать

ровно въ три часа, а у тебя и столь еще ве накрыть.

ПаП, мой другъ, брата нкъ дома. Подожди не-

много.

И недовольный старивъ принимался ходить по вомвать

и ворчалъ про себя.

— МКЊ ужь надйло ждать, въ мои л%та ждать не

приходится.

Катя подлетала въ нему и говорила своимъ магвимъ,

ласкающимъ голосомъ:

Что вы ворчите? Нехорошо, папаша. Вы •raEie

добрые, а сердитесь на насъ. Неужели на наст? Ч'Кмъ мы

виноваты? Ну, вотъ улыбнулись! Пойдите-ва лучше въ ма-

мевьк%, вытащите ее изъ кабинета: она, вавъ затворница

каная, сидить тамъ съ утра безъ пищи. Раз“ вкусила

авридъ и дикаго меда, вавъ пророви въ путын%!

Пойдите въ ней, время пройдетъ незамЖо.

— Въ самомъ говориль старикъ, потирая руви,—

ужь эта Глаша съ своими В'Ьчными книгами. Пойти

въ ней.

И онъ уходилъ въ кабинетъ жены, а сестры садились

у окна и безпокойно глядьи вда.ть.

Вотъ онъ! НКъ, не онъ, это въ его

старомъ пальто. Куда это онъ зашелъ? И навь не знать,

что отецъ любить обдать въ три часа, говорила Катя.

Овь знаетъ это очень хорошо, я ему не разъ го-

ворила, Полина.

Наконецъ Павель является; сестры б±гутъ одна кь