239

нему на встргьчу, и это Катя, другая въ кухню, и это

Подина, и торопить подавать кушанья.

Если Павель въ ДУМ, то онъ принимается шутить,

и его шутки тотчасъ развлекаютъ старика; если же онъ

задумчивъ, вапризенъ, въ сплину, навь выражается Катя,

то онъ молчитъ и изр'ђдва дьаетъ выговорь лакею,

даже сестрамъ, спорить съ отцомъ и выбираетъ предме-

томъ желчныхъ шутокъ родъ жизни въ сельцф Березов'Ь

и въ его окрестностяхъ. Онъ не щадить никого, но надо

молвить правду, его шутки ядовиты, но за-

бавны, такъ что даже самъ старикъ не выдерживаеть и не-

вольно улыбнется, хотя въ сущности не одобряетъ этой

все и вс±хъ бранить и осуздать. Не улыбается

тольКо никогда неговорливая и съ йвоторыхъ порь еще

бо.тЬе разс%янная и задумчивая Глафира• Николаевна. Она

всегда молчитъ, молчитъ и тогда, когда старивъ сердится,

молчить и тогда, когда онъ невольно разсм'ђется рТчамъ

сына. Быть можетъ, она ничего не видитъ и не зам±чаетъ,

вто ее знаетъ? ()тецъ не имеЬетъ духу высказать сыну

многое, что ему въ немъ ве нравится, а мать? Богъ

вТсть!

Однажды, когда Петръ Оедоровичъ быль особенно раз-

серженъ и особенно голоденъ, Глафира Николаевна вышла

изъ кабинета и приказала тотчасъ подавать кушать. Павель

воротился домой, когда об'Ьдъ оканчивался. До тьхъ порь

постоянно молчавшая мать сказала ему тихо, но твердо:

Об“ћдай одинъ, если хочешь, но отцу не приходится

ждать тебя. Полива, чтобы въ три часа ровно супь быль

всегда на столь.

Посл± этихъ словъ она вышла изъ комнаты; по-

шель за нею: ов.ъ находилъ, что она уже слишвомъ сухо

и Р'ђзво заговорила съ Павломъ.