— 107

њвогда въ подобномъ по првазу Аполлона

античный Гамдетъ-Орестъ, не колеблясь и не разсуждая,

убиваетъ въ греческой и вотчима своего, и

родную мать.

Гамдетъ относится (Ш, 2), съ особеннымъ предо

HieMb въ людямъ «рабамъ страстей», то есть собственно

въ массгЬ, въ обыкновенныхъ людей, которые

им%ются въ виду въ сдЫуюпщхъ еще его сдовахъ (1, 5):

«простимся и пойдемъ — вы по ДФламъ или

вашимъ; у всяваго свое или Д'Ьло (business and

desire собственно: иди разсчетъ). Превыше этой

черты стоять избранники, лица самостоятельныя, ко-

торыя благосдовденны Ммъ, что въ нихъ «кровь урав-

съ разсудвомъ» (ЛП, 2). Каждый изъ этихъ не

рабовъ страстей, но все-таки обыкновенныхъ людей, спра-

вился бы съ задачею несравненно лучше, нежели Гам-

деть. Даже такой не особенно развитой и деликатный

челойкъ, вакъ Лаэртъ, да и тоть умВдъ справиться со

средствами въ подобномъ же весьма фесооб-

разно, нашедъ въ и выдержку и страсть, и точно

топоромъ обрубидъ нити психологическихъ зазргвтй со-

вгВсти и восклицая: «во адъ вассала выность!

Пусть сатана возьметъ мои клятвы!» (ГУ, З). Между

т%мъ этоть принцъ столь храбрый, что въ $лгЬ им•вв-

шемъ видь судебнаго поединка, трупомъ подожилъ стар-

шаго Фортинбраса, короля норвежсваго, что грозить

«превратить въ вихвте» всякаго, вто помеЬшаетъ ему

идти на разговоръ съ духами, причемъ нервы у него

напряжены, какъ у немейскаго льва (1, 4); этотъ пршцъ,

столь хитроумный, что могъ бы перещеголять въ изоб-

всякихъ кововъ и дюбаго ивъ слав-

н%йшихъ королей нормандскихъ, этотъ принцъ, одаренный

притомъ Р'Ьдвою правдивостью, утонченностью и благо-

родствомъ, котораго такимъ образомъ оплакиваетъ

(Ш, 1) «Какой высокт омрачился духъ! ЯЗЫЕЪ

ученаго, глазъ царедворца, героя мечъ, цйтъ и надежда

царства, ума и нравовъ образецъ—все, все погибло!.. »