— 94 —
BxiaHie еще не ОЕОНЧИЛОСЬ, вакь на-
падомъ...
чыось BXi8Bie западной литературы: сначыа нови Латинская,
позже Нђмецваа, еще позже Французсваа и дите-
ратура подчинил нашу лтературную д%ательность своимъ тре-
60BBHiaMb до такой степени, что не только въ XVII— XVIII
вЫ, но даже и позже, даже еще и недавно считалось у насъ
необходимымъ свдовать этимъ tpe60BaHiHMb, какъ безуслов-
нымъ законамъ, и считать въ литератур'ђ позволеннымъ только
то, что не нарушало ихъ, и все, что ими дозвоиемо было.
Вагь прежде не могло не казаться дикимъ и противозавон-
нымъ вся— нарушавшее силу выми утвержден-
ныхъ правил rruozenia и тавъ посгђ диво и про-
тивоваконно стало—не ив&ать своихъ объ исвусствђ
писать, сообразно модђ, на срокь утверждавшей свое
господство на вападт. Это кь модамъ литератур-
вымъ, раздающими и умирающимъ викого coonoureaia
съ pa8BHTieMb нашихъ домашнихъ о народности и
yczoBiaxb вкуса или нашей народной образованности, это при-
cTpacTie кь чужому западному въ литературђ остается у насъ
еще и теперь. Но и теперь, и прежде оно Ашвло
народнаго вкуса только до н%воторой степени. Во за-
пада и то уже было въ подыу вашей литературы,
что оно утверждало въ ней силу современности. При тонь же
это не было NiaHie одного какого нибудь народа, а соедине-
Hie н%сволкихъ различныхъ BJiHHii, взаимно одно другое осп-
бившихъ. Съ образованности народной, каждое изъ
нихъ все боне примђнаемо было ко вкусу народному и вы-
вывало его косн%вшую сиу въ Вательности. Новая мода уби-
виа силу BZiaaia, защищаемаго прежней модой, но убивала
топко силу изчужа пришедшую, а не ту долю народнаго вкуса,
вотораа пробуждена была ею кь жизни. По этимъ частнымъ
долиъ вкусъ народный проникадъ все бо.цђе въ литературу,
такь же какъ по частныуь доламъ, медленно и однако все
боне проникиъ въ книги азыгь народный. YcoeHie народ-
ности авыка и слога, ввуса и B0Harii был въ литературђ