— 94 —

BxiaHie еще не ОЕОНЧИЛОСЬ, вакь на-

падомъ...

чыось BXi8Bie западной литературы: сначыа нови Латинская,

позже Нђмецваа, еще позже Французсваа и дите-

ратура подчинил нашу лтературную д%ательность своимъ тре-

60BBHiaMb до такой степени, что не только въ XVII— XVIII

вЫ, но даже и позже, даже еще и недавно считалось у насъ

необходимымъ свдовать этимъ tpe60BaHiHMb, какъ безуслов-

нымъ законамъ, и считать въ литератур'ђ позволеннымъ только

то, что не нарушало ихъ, и все, что ими дозвоиемо было.

Вагь прежде не могло не казаться дикимъ и противозавон-

нымъ вся— нарушавшее силу выми утвержден-

ныхъ правил rruozenia и тавъ посгђ диво и про-

тивоваконно стало—не ив&ать своихъ объ исвусствђ

писать, сообразно модђ, на срокь утверждавшей свое

господство на вападт. Это кь модамъ литератур-

вымъ, раздающими и умирающимъ викого coonoureaia

съ pa8BHTieMb нашихъ домашнихъ о народности и

yczoBiaxb вкуса или нашей народной образованности, это при-

cTpacTie кь чужому западному въ литературђ остается у насъ

еще и теперь. Но и теперь, и прежде оно Ашвло

народнаго вкуса только до н%воторой степени. Во за-

пада и то уже было въ подыу вашей литературы,

что оно утверждало въ ней силу современности. При тонь же

это не было NiaHie одного какого нибудь народа, а соедине-

Hie н%сволкихъ различныхъ BJiHHii, взаимно одно другое осп-

бившихъ. Съ образованности народной, каждое изъ

нихъ все боне примђнаемо было ко вкусу народному и вы-

вывало его косн%вшую сиу въ Вательности. Новая мода уби-

виа силу BZiaaia, защищаемаго прежней модой, но убивала

топко силу изчужа пришедшую, а не ту долю народнаго вкуса,

вотораа пробуждена была ею кь жизни. По этимъ частнымъ

долиъ вкусъ народный проникадъ все бо.цђе въ литературу,

такь же какъ по частныуь доламъ, медленно и однако все

боне проникиъ въ книги азыгь народный. YcoeHie народ-

ности авыка и слога, ввуса и B0Harii был въ литературђ