80

похода вглубь материка. Для конквистадоровъ Кор-

теца и Пизарро всшйй мексиканецъ и перуанецъ,—съ его

неуЬдомымъ прошедшимъ и чудовищными

казался исчадьемъ ада, обреченнымъ исчезнуть съ лица зем.чи.

Любому вологжанину или вятичу, шедшему въ числ вольницы

на Востокъ, всфчное финско-тюркское «нечистое отродье»

представлялось младшею напрасно изобидтВть которую

и по соуВсти не слдовало, и ради собственной выгоды явля-

дось опаснымъ: черезъ разныхъ зырянъ, чувашей, черемисовъ,

башкиръ. мордву и татарву въ качестй опытныхъ хожалыхъ

проводниковъ постепенно прокладывался нашимъ крестьянствомъ

и Казачествомъ торный путь въ необъятное сибирское приволье.

Кь ихъ дорожному и сторожевому костру по ночамъ безъ рок

бости и приближалась (и въ тайтЬ, и въ степи)

одинаково съ этйми ватажниками оджая, мало чтВмъ отъ нихъ

отличная фигура инородца. У общат котла и ему очищалось

мВсто, при дружной незатЬйливой 6ecrhl[B и его голосъ полу-

чаль иногда рающее у случайной юновязи мољ

отдохнуть до разсућта и его шибко запаренный конь.

Подобный. modus vivendi быль немыслимъ при взаимоот-

«6'Ьлыхъ колонизаторовъ» съ американскими Ощокрао-

ными автохтонами. Отфьные эпизоды кратковременно

неннаго характера нишкомъ ясно служатъ изъ

правил, чтобы на нихъ стоило останавливаться.

Русскому человеВку въ ХУ 1 не

встр'Ьчајось никакого инаго выхода какъ за Урал. «Басур-

Туранъ т%снилъ мужика-порубежника съ юга. Лютые

нравы дома нерыко дюали жизнь нестерпимой. По мтЬткимъ

словамъ народной птВсни:

Въ Астрахани жить нельзя,

На Водй жить—ворами слыть,

На Яикъ идти—переходъ ведикъ,

Въ Казань идти—Грозенъ царь стоить,

Грозенъ царь-тосударь Ивань Васильевичъ.

Л'ћсныя и дороги сквозь Пермь въ непочатый край

мании тогдашняго переседенца точно встарь,—при первыхъ

ужасахъ мотольскаго ига,—наши сОерныя дебри, куда за

изгнанникомъ-пахаремъ и упорнымъ насадителемъ обрусенья,

трудолобивымъ инокомъ, не дерзал проникнуть неутомимый

TaTapckiI вершникъ. въ данную пору за“нядся