78

и тввъ называемый стиль у Спдвовича—еще въ зародыш%, но

они разовьются.“ И они „Детванъ," написаиный

три года шуста, ебичидъ въ автоућ уже истиннаго худож-

нива.

ТЬмъ не менВе ошибся бы важдый, вто счелъ

бы „Марину а исключительно величиною историко-дитер

турною. Если мы, посгђ чешскихъ стиховъ, являвшихся

у насъ въ 40-хъ годахъ, или даже посн стиховъ Голаго,

въ руки „Марину, “ то не можемъ сейчасъ-же не

почувствовать сйжаго и теплат современной, на-

родной, живой которая полною струею льется ил ел

стр*. Въ этомъ-то и состоитъ вслуга новышей романтви

во Мхъ литературахъ, въ этомъ „Марины“ и- у Сло-

вавовъ. Сладвовичъ первый у нихъ дерзнудъ высвавть все,

что чувствовадъ, и тавъ высказать, вакъ чувсттвалъ. Для

тысячь Сдовавовъ онъ визп'Ьлъ нВгу и муви молодой души,

расправляющей крылья дла высоваго полета, пламенной

струей издиъ овь на бумагу весь жарь первой любви, въ

трюательныхъ словахъ увТвойчидъ онъ безповойный духъ,

обнимающт своею мечтой весь MiPb; овь первый въ пре-

врвсныхъ и живыхъ враскахъ изобразилъ Слова-

вовъ, словацкую природу и самого Словака. Его мастери и

сииьно выраженныа строфы, его водотыя слова о молодости,

врашг•ђ и любви, его звучная, богатая, џя тьхъ ТЯЖЕИХЪ

временъ зарождавшейся литературы ясная и оп—ленная

рЬчь—цАнны не тодьво для литературы, но и д.иа жизни.

„Детвану," все таки всегда охотно

и съ долженъ будетъ возвратиться въ „Ма-

ришЬ,ц вотораа тавъ-же ЕИПИТЪ, бурлить и греитъ, вакъ ви-

бурлила и грезила душа двадцатил±тнаго поэта, вогда

на. берегахъ Грона думалъ онъ свою вьчную думу юности.

Усповоившись, мысль Сладвовича стала больше обра-