241

въ пользу землевлад%льца, какъ и земли,

имветъ различное общественное значен[е въ зависимости

отъ того, является ли съемщикъ земли трудовымъ арен-

даторомъ или фермеромъ-предпринимателемъ. Въ первомъ

случав всякое ренты влечетъ за собою повыше-

Hie дохода не только арендатора, но и всего трудящагося

повышен1е дохода самостоятельнаго работника и

111). Иное Вло тамъ, земледЫе

оплаты наемнаго труда

требуетъ относительно значительнаго капитала и потому

ведется фермерами-предпринимателями: зд%сь или

отмЬна арендной платы только повысить доходъ фермера, но

нисколько не на заработную плату, потому что

и при низкой арендной плав или даже при полномъ от-

ея, за неимЫемъ капитала все же кь

вернуться не можетъ, наемнаго труда

не сократится, и, понятно, и оплата его не повысится.

Конечно, ренты до уровня конца ХУ или на-

чала XVI стол. им%ло бы крупное И

въ ХУ 1, какъ въ XVII стол., не могли не сознавать, что

„надменность лордовъ и другихъ дворяне и ихъ „ненасыт-

ная жадность“ на землю им%етъ одну причину: „потому

что фермеры и проч:е пресмыкаются предъ ними самымъ

рабскимъ образомъ, моля ихъ взять столько-то денегъ за

так1я-то или иныя парцеллы, и это даетъ имъ возможность

командовать надъ своими братьями-людьми и относиться кь

нимъ, какъ кь низшимъ“; понимали, что „если лорды и

джентльмены лишатся мВшковъ съ золотомъ, kakie

имъ нынВ доставляютъ (ихъ держатели), тогда исчезнетъ

ихъ надменность, и б%дные люди смогутъ говорить съ ними,

и станетъ возможнымъ взаимное между братьями-

людьми“, и именно потому, быть можетъ, 1549 г.

была свободна отъ всякихъ чрезм%рныхъ эксцессовъ по отно-

кь дворянству; сознавали, что не топоръ, а только

переворотъ рвшитъ судьбу землевлад%льче-

скаго класса. Но и въ ХИ стол. , какъ въ XVII, могли уже

вполн% отдать сеа отчетъ въ томъ, . по какимъ побу-

жден\ямъ фермеры и такъ стремятся арендовать

16