— 149 —

тельствв татей и разбойнивовъ, •было, во этихъ

случаяхъ, совершенно одинаково. Разница въ судопро-

по означеннымъ оговорамъ происходила не

отъ существа самаго оговора, а отъ того, сдюанъ ди

онъ быль одним ъ языкомъ или двумя и тремя

языками.

а) по язычной молвкљ одного языка.

по. язычной молвкЬ оговоренныхъ людей, дакъ мы

свазади, задерживали, за%мъ ставили ихъ съ шей на

•очи съ языкомъ, но среди толпы другихъ неоговорен-

ныхъ лицъ, и требовали, чтобы онъ въ этой опо-

знал и указал тВхъ, кои были имъ оговорены.

Есди ЯЗЫБЪ опознавал ихъ въ и показывал

имъ въ глаза то, что прежде говориль о нихъ за очи,

въ распросв и съ пытки, то оговоренныхъ ЯЗЫЕОМЪ

лицъ отдавали „за пристава“, т. е. подвергши пред-

варитељному аресту, а дворы ихъ, животы и хЛ6ъ

переписывали, запечатывали и сдавали на xpaHeHie

стороннимъ людямъь до дюа. Посл сего объ

оговоренныхъ и опознанныхъ въ языкомъ дидахъ

производили большой • повиьный обыскъ, т. е.

„обы-

свивал про Вхъ дюдей многими дюдьми“.

Есл на обыскв оговоренныхъ языкомъ назывии

лихими дюдьми, разбойниками или татями, то ихъ

по язычной и по дихованному обы-

сну, посл распроса, подвергал пыт и за твмъ,

въ сиучаь c03HaHiH, смотря по вив5 или подвергал смерт-

ной казни или другому установленному закономъ на-