— 149 —
тельствв татей и разбойнивовъ, •было, во этихъ
случаяхъ, совершенно одинаково. Разница въ судопро-
по означеннымъ оговорамъ происходила не
отъ существа самаго оговора, а отъ того, сдюанъ ди
онъ быль одним ъ языкомъ или двумя и тремя
языками.
а) по язычной молвкљ одного языка.
по. язычной молвкЬ оговоренныхъ людей, дакъ мы
свазади, задерживали, за%мъ ставили ихъ съ шей на
•очи съ языкомъ, но среди толпы другихъ неоговорен-
ныхъ лицъ, и требовали, чтобы онъ въ этой опо-
знал и указал тВхъ, кои были имъ оговорены.
Есди ЯЗЫБЪ опознавал ихъ въ и показывал
имъ въ глаза то, что прежде говориль о нихъ за очи,
въ распросв и съ пытки, то оговоренныхъ ЯЗЫЕОМЪ
лицъ отдавали „за пристава“, т. е. подвергши пред-
варитељному аресту, а дворы ихъ, животы и хЛ6ъ
переписывали, запечатывали и сдавали на xpaHeHie
стороннимъ людямъь до дюа. Посл сего объ
оговоренныхъ и опознанныхъ въ языкомъ дидахъ
производили большой • повиьный обыскъ, т. е.
„обы-
свивал про Вхъ дюдей многими дюдьми“.
Есл на обыскв оговоренныхъ языкомъ назывии
лихими дюдьми, разбойниками или татями, то ихъ
по язычной и по дихованному обы-
сну, посл распроса, подвергал пыт и за твмъ,
въ сиучаь c03HaHiH, смотря по вив5 или подвергал смерт-
ной казни или другому установленному закономъ на-