— 150—
Если ве обдихованный на обыскв чедойкъ подъ
пыткой не сознавшся во взведенномъ иди во взведен-
ныхъ на него IIpecTyweHiaxb, а онъ, при под-
хежиъ бы смертной казни, то его,- не сиотрж на ваши-
ратиьство, вазниди cuepTio (АК. эк. Т. I 281 и 330).
Но этотъ законъ быль боярскимъ при-
говоромъ при бедф именцо: обихо-
ванныхъ по обыску и несознавшихся подъ Нытвою въ,
разбояхъ и татьбахъ, влекшихъ за собою смертную казнь,
запрещено было казнить а велно было заклю-
чать въ тюрьму на всю жизнь (Ан. ист. Т. Ш 167
ст. 9).
Лица, оговоренныя языкомъ и облихованныя на обы-
скв въ разбояхъ и татьбахъ меньшей важности, за кото-
рые смертной казни не назначалось, не могли, разу“ется,
при заключаться на всю жизнь въ тюрьму;
ихъ, выоятно, отдавали на поруки, а при порувъ
сажали въ тюрьму пова находидась порука.
Если на оговореннаго языкомъ одобривии,
называл добрымъ то его, по одной языч-
ной иодв%, не подвергали, а отдавали на
поруки одобрившимъ его обыскнымъ людяиъ, животы же
его раснечатывали и отдавали ему на руки.
Если стучалось, что на оговореннаго дедо-
Мка одна иодовина обыскных ъ людей называла
добрымъ, а другая половина дихииъ, то такого
оговореннаго языкомъ подвергали пытвЬ и если онъ
сознавался, то поступали такъ, кань сказано выше, а
при отдавали на чистую поруку съ записью
одобрившимъ• его обыскнымъ люднмъ.