— 150—

Если ве обдихованный на обыскв чедойкъ подъ

пыткой не сознавшся во взведенномъ иди во взведен-

ныхъ на него IIpecTyweHiaxb, а онъ, при под-

хежиъ бы смертной казни, то его,- не сиотрж на ваши-

ратиьство, вазниди cuepTio (АК. эк. Т. I 281 и 330).

Но этотъ законъ быль боярскимъ при-

говоромъ при бедф именцо: обихо-

ванныхъ по обыску и несознавшихся подъ Нытвою въ,

разбояхъ и татьбахъ, влекшихъ за собою смертную казнь,

запрещено было казнить а велно было заклю-

чать въ тюрьму на всю жизнь (Ан. ист. Т. Ш 167

ст. 9).

Лица, оговоренныя языкомъ и облихованныя на обы-

скв въ разбояхъ и татьбахъ меньшей важности, за кото-

рые смертной казни не назначалось, не могли, разу“ется,

при заключаться на всю жизнь въ тюрьму;

ихъ, выоятно, отдавали на поруки, а при порувъ

сажали въ тюрьму пова находидась порука.

Если на оговореннаго языкомъ одобривии,

называл добрымъ то его, по одной языч-

ной иодв%, не подвергали, а отдавали на

поруки одобрившимъ его обыскнымъ людяиъ, животы же

его раснечатывали и отдавали ему на руки.

Если стучалось, что на оговореннаго дедо-

Мка одна иодовина обыскных ъ людей называла

добрымъ, а другая половина дихииъ, то такого

оговореннаго языкомъ подвергали пытвЬ и если онъ

сознавался, то поступали такъ, кань сказано выше, а

при отдавали на чистую поруку съ записью

одобрившимъ• его обыскнымъ люднмъ.