— XLVIII

ки ед тоску и стали судить и рядить объ ед причинахъ.

Одна цзъ нихъ побой"е другихъ, Ейшилась подойти и спро-

сить:

«И ты скажи въ потц спорядная сус'Ьдушка,

«И што вгЬдь груба.я стоишь да не веселая,

«И ты во добромъ ли теперь да во здоровьиц•Ь,

«И по соиасью ли ты съ надёжноей головушкой?

«И по сов'Ьту л. во любимой семеюшкгЬ?

Што поблёкло твое 6'Ьхо это личушко,

И ЦВ'Ьтно платье на не розцйтаетъ?

Она усм'Ьхнулась и отвјтила, что въ любћ живетъ съ на-

деженьвой и, кажись, все въ дом'Ь по согласьицу, но не зна-

еть, передъ чимъ ноетъ ея ретивое сердечушко.

ед оправдалось: муха ея отдали въ солдаты.

И стала слыть она не вдовой—женой не мужней, а Од-

ной солдаткой горегорькою: ея Д'Ьти стали Д'Ьти

и вольные и безунёмные.

ея въ семыЬ отнынгь беззащитное и безнадежное.

Ее постоянно корятъ, что Н'Ьтъ у ней пахаря на чистомъ пол•Ь,

Ать сЪновосца на луговыхъ пожняхъ и воскормителя Н'Ьтъ

въ дом'ь родителя. Не видитъ она почоту отъ братьевъ 60-

годаныхъ и не слышитъ краснословья отъ нейстушекъ го-

дубушекъ. Боячи ходить она по хоромному строеньицу и

со страхомъ по дубовыимъ мостиночкамъ.

Выходить ли на улицу, надо итти тихошенько, съ поклон-

ной головой и покорнымъ сердцемъ, «штобы буйны эты Вт-

ры не и понапрасну добры люди не набились.»

Того и бойся; пойдетъ слава:

«Што вольни солдатка самовольная,

«И што Анивая она да не станливвя,

«И с.вТтамт, братцшъ богоданымъ непокорная.

Жалкое 110.10ikeHie Д'Ьтей ея усиливало ея нравственныя

Она не знала, что съ ними дьать: