— 279 —

страсть его кь философскимъ заставила его отка-

затыа отв первоначальнаго своего HawhpeHia и всецЬо пре-

даться изученјю философскихъ и политическихъ наувъ.

Тогда навь Вольтерь въ своихъ TBopeuiaxb авляетса

ньма мио самостоятельнымъ, ограничиваясь лишь усвое-

Јеиъ чувихъ идей и обладая необыкновеннымъ даромъ—

разъяснять и пропагандировать эти идеи въ масть, Дидро

напротиуь, лишенный совершенно внТшнаго блеска Вольтера,

его неизикаемаго сарказма, гораздо самостоятельнТе его;

онъ не тодьво усвоиваеть идеи, онъ, если можно такъ

выразиљса, переротываеть ихъ и рививаеть ихъ далфе,

доводя ихъ до вонечвыхъ ихъ выводовъ. Тавииъ образоиъ,

Дидро не останавливается на идеи деизма, заимствованной

у Локва, онъ идетъ гораздо дал•ђе его въ своихъ ивысва-

нјяхъ редијјозной идеи и доходить ТВЕИМЪ обраимъ до ма-

тершизма, счита.ц его, прамымъ выводомъ изъ Ньютоновой

qeopiH TaI'0ThHia.

Глубокое pauwiie заМчается между этими двумя фило-

офамв, между Вожьтеромъ и Дидро и въ сиомъ харавтер'Ь

ихъ личности.

Вольтерь вращается въ придворной Дидро ведро

жизнь тихую, спокойную, скромную, однимъ словомъ, жизнь

поетоянно работающаго и мыслящаго ученаго.

Вольтеръ, кань мы знаемъ, быль эгоистъ. само-

любивъ и тщеславенъ, далекъ отъ идеальной честности; онъ

съ черствостью души и злобою, часто диктуемою ему мел-

кимъ разрушаеть и осйиваетъ все то, что по-

падаеть подъ его острое, сатирическое вер; Дйдро, напро-

безукоризненной честности, овь (%ладаеть

св#е симпатическими чертами характера, кавъ семьанинъ

и общественный хЬятель, располагать въ себ

вс%хъ овружающихъ. Онъ пропойдывалъ nrrepiau3Mb, но

саиъ въ душев быль скор±е идеалисту, овь всегда готовь

бнлъ безкорыстно придти на помощь своему ближнему, тогда

вавъ если эта черта и вс$чалась иногда у Вольтера, то

въ ней всегда прим±шивалось порисоваться передъ

другими и заставить о себ говорить.

Съ раннихъ Л'1;ть у Дидро страсть въ науч-

ннмъ Эта страсть была чисто энциклопедическая,