— 51 —

и поэтамъ, даже иностраныымъ, съ Вмъ, чтобы

они прославляли Людовика и его дворъ; литератур-

ные тамапты того времени, представители лучшей эпохи

французской литературы, вавъ-то: Мольеръ, Корнель, Расинъ,

впрочемъ, по въ эпохгь Ришелье,

не гнушались принимать отъ ворола эти дары и тавимъ

образомъ вдавали свое церо ддн цВдей, желательныхъ мо-

нархическому абсолютизму.

Искусство, пластика, зодчество, все это служило Людовику

тольво для его личности иего двора, а не было

живой народной самодвятедьности, народнаго

творчЕтва.

Но не смотра на вс'ь cTapaHia, Людовивъ могъ окружить

сма ТОЛЬЕО талантами и Вателаии въ сфергђ изящной ли-

тературы—Ье11ед lettres и изящныхъ искусствъ, т. е. въ той

сфер±, которая д±йствуеть на чувства; ученыхъ онъ

вызвать не могъ, науку онъ создать не могъ.

Его правленје не ознаменовалось никакими

ни въ теоретической ђбласти, ни въ практической.

Знаменитый философъ D&artes, хота и французъ, б'ћжалъ

изъ говоря, что воздухъ Парижа замедляетъ отвле-

ченное

Я привелъ только бойе моменты второй по-

ловины Людовика XIV, но и ихъ совершенно

достаточно, чтобы уйдиться въ томъ, что Людовивъ совер-

шенно отклонился отъ своей задачи.

Онъ не созда.Уь ни ни завоновъ; онъ не во-

спиталъ народа въ самодЈятельяости и въ самостоятельному

всјхъ творческихъ силь страны.

Пова онъ быль еще живъ, отрицательные ре-

зудьтаты его системы, до н•ђвоторой степени еще сдержива-

лись его волею и всеобщимъ страхомъ, внушаемымъ

его тапнтливою личностью; но лишь только онъ заврылъ

глаза, вавъ началась нравственная и политическая opria,

первый автъ которой было его преемника, регента

Филиппа Ордеансваго, а терроръ съ

его потоками крови.

Но не вдруть воспослЫовалъ этотъ взрывъ онъ подго-

товдялса исподволь уже при МУ и мы въ другомъ