68

и, насколько мы могли замжить, „Любославъ” (Вечера Х—ХП)

всего обидьн•Ье надфленъ ими; а также на нЫторыхъ страницахъ

они почему-то встртчаются Оже, нежели на другихъ.

Въ какой степени, подобныя вставки нарушаютъ общее впечат-

художественныхъ образовъ, создаваемыхъ авторомъ, можетъ

служить сд%дующая выписка изъ „Любосдава":

„Любославъ воск донидся на руку, подъялъ очи свои и воз-

звадъ въ небу, вв"дами цйтущему: почто м'Ыцъ такъ кротко

помаваешь ты жемчужными власами... Покрой, о Мсяцъ, ври-

угиьное чело свое тучею непроницаемой; отклоните, зв"ды, gpkie

воры свои отъ кнавя несчастнаго! Для духа моего способнеЬе,

вождеМнн'Ве блуждать въ дубравахъ мрачныхъ подъ наметмъ

пасмурнаго неба... Возсталъ и пошелъ... Нощь прошла въ п Ь

и пр.

Дагве читатель на каждомъ шагу встр'Ьчаеть не вычур-

ныя слова и обороты Р'ђчи: безв'ђстно, хощу, тамо, воскрай,

осклаблялся или-же: совлеки багряницу съ рамень тво-

ихъ, повергни долу, тако быв ъ чедоуЬкъ, вопроси...

(стр. 149—151).

Между тьмъ, вставки случайно подобранныхъ словъ и

почти незайтны въ двухъ другихъ „Славенскихъ вече-

рахъ", а именно и Дудебъ” и „Славенъ", Bcrh!VTBie ботве выдер-

жаннаго тона и старательной слога. Поэтому Н. Греч ъ въ

своемъ СборникВ 1812 года, „Избранныя м'Ьста изъ русскихъ со-

и переводовъ", не безъ ocH0BaHig приводить, въ чисть луч-

шихъ образцовъ тогдашней русской прозы, выдержки изъ пойсти

„Юй и Дулебъ”.

Однако, и на этихъ двухъ повЬстяхъ „Славенскихъ вечеровъ”,

какъ и на всВхъ остальныхъ, отразилось, до изйстной степени,

вјяте Мсенъ 0cciaHa, которыя въ переводф вышли отхИьнымъ

въ 1792 году (31), помимо выдержекъ, пМщеыныхъ въ

журналахъ конца прошлаго (32). Шсни 0cciaHa пришлись по

вкусу тогдашней русской публики; и Нар%жный въ молодости,

йроятно, увдекися ими, HapaBHt съ другими, а изу-

чаль ихъ съ особеннымъ Онъ сумгвлъ под$латься въ

такой степени подъ своеобразный торжественный тонь

пеЬсенъ и настолько освоиться съ нимъ, что не всегда легко отди-

чить подриатедьныя мгђста отъ самобытныхъ.