НАЩОНАПИЗМЪ въ исскусств%.

263

неизгладимую печать на всю нашу жизнь. Мы, и не одни только образованные

классы, настолько въ данное время заражены западнымъ духомъ, мы настолько

отучились отъ своего, или, западное и чисто русское настолько пере-

плелось и с“шалось, что съ одной стороны сомнительно, чтобъ эти москов•

могли и“ть общерусское значен:е, съ другой же стороны не

подлежитъ спору, что полнаго вниман1я заслуживаюгъ и художники, которые

не ищутљ непрем%нно въ чисто русскомъ, а, выражая впол»Њ искренно

свои идеалы, являются при этомъ настоящими космополитами.

Обратившись кь прошлому искусства мы, положимъ. отдадимъ предпоч•

тен[е т%мъ• кореннымъ художествамъ, которыя выросли изъ самаго сердца на-

роднаго, изъ его в•Ьрован1й и эстетическаго вкуса. Искусство Египта, Асси.

Китая, арабовъ, браминской французская готика—вотъ самыя

прекрасныя и сильно выраженныя. самыя громк!я и торжественныя слова изъ

вс%хъ словъ, сказанныхъ челов%чествомъ. Однако, потому что эти слова такъ

громки и торжественны, неужели сл%дуетъ игнорировать искусство эпохъ

эклектизма 1) и космополитизма, каковымъ было искусство Рима, Итал1и временъ

Япон\и, Перс1и, все современное художество. Кто р%шится теперь

(не такъ еще давно, во время расцв%та пропо"ди В1оле

шались) презирать волшебную „чепуху“ Пальмиры потому только, что суще-

ствуетъ ген1ально мудрый и чистый Пареенонъ, тонкое изящество Лувра или

гранд\озное великол%п1е Версаля потому только, что существуетъ

Пареенонъ — Notre-Dame7 Въ попыткахъ-же мы слиш•

комь часто встр"аемъ худшее, что только можетъ быть въ

Эта натуга, нудный трудный вымыселъ д%лаютъ то. что

Пьерефондъ никогда не сравнится въ чисто художественномъ съ легкой

произвольной и вдохновенной игрой формъ барбчныхъ мастеровы

Свобода—вотъ первое услов!е художественнаго творчества, дающее вообще

художественную окраску творчеству. характеръ есть уже прида-

токъ, правда, гранд{озный ореолъ Ккоторымъ призведен1ямъ, но

придатокъ, безъ котораго можно обойтись и ско*е даже обойтись,

когда онъ не вложень самой природой въ руку художника. Мы особенно

прив•Ьтствуемъ появлен1е такихъ художниковъ, какъ Васнецовъ и Малютинъ,

потому что они находятъ своеобразный народный языкъ для искусства, но мно-

гочисленные ихъ подражатели не только не велики, но даже прямо непр\ятны,

именно потому что они ломаются, потому что они стараются угнаться за не-

уловимымъ. Т•Ь, кому важно вид%ть русское искусство искреннимъ, сильнымъ,

вдохновеннымъ сл%дуетъ вс%ии силами бороться за то, чтобъ наконецъ сбро-

сить иго появившееся еще въ 70-хъ годахъ и выросшее зат±мъ

до чего-то невыносимаго, кошмарнаго и отвратительнаго; въ частности, отдавая

все должное Васнецова, сл%дуеть силами бороться противь его

удушливой, пропов%ди.

Полнаго сочувств\я заслуживаютъ художники, которые, идя своей Дорогой,

оставаясь впол" самостоятельными, при этомъ бол%е похожи на западныхъ ма-

стеровъ и, повидимому, не и“ють въ себ•Ь ничего типично русскаго. Кътому же

нужно помнить, что - русск\й духъи лежить не только въ т%хъ или другихъ

(напр. Васнецовскихъ) формахъ, но гораздо глубже. во всемъ иногда неулови-

момъ, неопред%ленномъ м1росозерцан1и художника. Вотъ почему мы им%емъ

право настаивать на томъ, что Ивановъ быль истинно русскимъ художникомъ,

1) Эклектизма не во имя академической идеи и какой-то разсудочной TeopiH, но свобод-

наго, такъ сказать вдохновеннаго.